Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

ДМИТРИЙ КАРАЛИС Торопливо приковылял служка, протянул кривой садовый нож с костяной ручкой. Отец Виктор перекрестился, хыкнул, и раски дистая ветка, усыпанная бугристыми шишечками, оказалась в его руке. — Во славу Божию! —Отец Виктор обошел деревце и с хрустом снял еще две веточки, поменьше. — Писатели — Божьи люди, как дети малые... Я и сам в миру стишки кропал... Довезешь?.. Потом отец Виктор бормотал молитву перед алтарем, брызгал святой водой на ветви, махал кадилом, нетерпеливо сигналил авто бус, и я думал о том, что недовольство попутчиков скоро забудется, но сделается доброе дело, и представлял, как обрадуются Виктор Викторович с Татьяной, когда я пройду по заснеженному двору, вне су в их квартиру на шестом этаже смолистую пахучую ветвь и рас скажу ее историю. Так все и получилось. Виктор Викторович был тронут рассказом, Татьяна радостно светилась, устраивая колючие ветви в просторную вазу. До Нового года оставались считанные дни. — Я тебе тоже подарок приготовил! —Конецкий принес веточ ку коралла и морскую ракушку с перламутровым отливом. — Имей в виду: у моряков коралл дарится на счастье! Держи! Это с островов в Индийском океане... —он произнес их короткое название. Мы обнялись. ...Иногда я осторожно стучу белой коралловой веточкой о до нышко раковины, напоминающей большое ухо, и раздается при глушенный костяной звук. Он напоминает удары камня о камень на мелководье. И мне никак не удается вспомнить название островов в Индийском океане, которое произнес тогда Виктор Викторович. Помню только его совершенно счастливую улыбку и радостные гла за Татьяны. 9 Человек колоссальной работоспособности. Подтверждение тому —его нескончаемая путевая проза, дневник всей жизни. Свыше пятидесяти изданных книг. Восьмитомное собрание сочинений. Огромный рукописный архив, хранящийся в Пушкинском Доме. Его память на события и факты поражала и заставляла задуматься об особом, писательском складе ума. Человек удивительного такта и беспощадной резкости, мудрой проницательности и детской до верчивости. 520