Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

ТАТЬЯНА АКУЛОВА И мы с Виктором Викторовичем играли в эту игру. Я почти всег да была неточна в своих наблюдениях — часто ошибалась в людях, Конецкий вздыхал: «Тебя всю жизнь будут обманывать...» Рестораны, шалманчики и, что лучше всего, шашлычные, были нужны ему и для демонстрации своих неплохих физических данных. Проще говоря, для драки. Как он любил это дело! Повода для мор добоя не требовалось —все происходило, как правило, по принципу «что-то мне этот гусь не нравится»... Не дай Бог, на меня кому-то не так посмотреть... Мальчишеское в себе Конецкий поддерживал отчаянно до конца. «А помнишь, как я тебя охмурял?» —любил вспоминать эти драки. И тут же принимался учить меня «бить с левши», опережая против ника... Или приглашал на «тур вальса» под пластинку Вадима Козина, не лишая себя радости вспомнить, что танцевал с самой Алисой Фрейндлих... То, что Виктор Викторович отдавливал мне ноги, — это ничего. Я сопротивлялась только его пению. Хотя репертуар был что надо: «Ему бы что-нибудь попроще, /А он циркачку полюбил, /Она по проволоке ходила, /Махала белою ногой...» Вот только — ни слуха, ни голоса... Я петь ему была всегда готова. Правда, исполнять требовалось одно — «Прощайте, скалистые горы». И не думала тогда, что буду просить военных проводить мужа в последний путь под эту музыку, настоящий гимн его жизни... В последние свои дни Виктор Викторович часто повторял: «Все время в голове строчка вертится: „Мне трудно оставлять жену на по ложительных героев"». Положительным героем Конецкий не был. Но будил ли вас кто-нибудь, водя тополиной веточкой по щекам? «Маленькая моя...» В нем не было того, что вызывает душевную скуку, — банально сти. Говорят, что голос человека — квинтэссенция его души. У Виктора Викторовича голос был негромкий, с мягким «ль»... Его голос и сегодня памятен мне: «Сбеги с работы, прошу. Я сде лал три гениальных вещи — грибной суп сварил, написал акварель, новую главу...» И если бы я могла, то обязательно написала бы рассказ о том, как бежала к нему, сшибая всех и все на своем пути. И как он ждал меня у лифта... 500