Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

НАС ПОЗНАКОМИЛ НЭЙВИ говорю: «Диктуйте!» и слезаю с кровати. Он диктовал явно не по на писанному или по написанному наспех —несколько раз делал боль шие паузы. Я записывал карандашом на клочке бумаги, переспраши вал, сгорая от стыда: «Лобач —Леонид Ольга Борис Анна Чехов?» Назавтра в газете вышла заметка «Умер старейший моряк России»: «Умер старый моряк русского флота, последний вы пускник Петербургского морского корпуса, яхтенный ка питан, литературовед, правнук классика украинской ли тературы Марко Бовчок, автор многих книг о ней Борис Борисович Лобач-Жученко. Знающие творчество выдающегося писателя-марини- ста Сергея Колбасьева легко могут узнать в главном герое его повести „Арсен Люпен" Бориса Борисовича под фами лией веселого хулигана Лобачевского. Он ушел в 95 лет. Однажды, когда ему было 80, он долго уговаривал меня сходить с ним старпомом в кругосветку. На яхте! До последней минуты своей жизни он продолжал рабо тать над мощной книгой о своей морской юности. Царствие ему небесное, вечный покой. Виктор КОНЕЦКИЙ». Лобач-Жученко хоронили в Москве как раз в день публикации. И прощальное слово Конецкого читали над гробом. По газете. Викторыча это проняло. Оттого, я тогда думал, что благодаря газе те он сумел проводить товарища. Позднее, узнав его лучше, понял: причина в другом. Газета сохранила ему тающий островок надежды, что не все в этом уже чужом для него мире продается и покупается. Примерно за год до Лобач-Жученко умер артист Евгений Леонов. Конецкий в день его смерти позвонил в другую, питерскую газету: «Я хочу о нем написать». — «У нас некрологи печатаются за день ги, —ответили ему, —расценки по курсу, вы готовы оплатить?» А он уже много лет оплачивал каждую свою строчку совсем по другому курсу. — Записывай, все записывай! — тюкал он меня с первой встре чи, когда я рассказал, как попал в плен к чеченским мародерам. И как потом вернулся домой, где даже не знали, что я в Чечне. «Да это же самое интересное —как ты подходил к дому, как зашел в подъезд, как тебе дверь открыли! Что ты при этом чувствовал! Ты все это обяза тельно запиши», —втолковывал он. Но надо быть Конецким, чтобы написать про то, что чувству ешь, когда приезжаешь с войны и тебе открывают дверь. Надо 491