Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

НЕ ВОЕВАВШИЙ ВЕТЕРАН и зависимыми от других людей, но даже их скелет скручивается, пре вращая фигуру в некое подобие гусеницы, словно для того, чтобы вновь уместиться в материнской утробе. Когда я убедился в том, что Володин сохраняет необходимую устойчивость, то отряхнул его костюм от кусков ваты и обрывков полиэтилена и предложил ему опереться о мою руку. Он отказался от столь явной опеки, и мы продолжили путь в синхронном шаге, медлительность которого давалась мне легко опять же за счет моей спортивной подготовки. При видимой расслабленности я был готов в любой момент придти своему спутнику на выручку. Я непрестанно повторял в уме конфигурации возможной страховки: одной рукой под локоть, а другой — под спину; обеими руками под спину; одной рукой под плечо, а второй — под локоть и так далее, вплоть до того, чтобы подхватить старика одной рукой изнутри под колени, а вто рую наложить спереди на грудь. Ощущение собственной физической крепости вновь вернуло меня к мыслям о человеческой бренности. Я смотрел по сторонам и во всем видел начало и конец бытия: старческое, утратившее при знаки пола, лицо в окне, напряженно следящее за нами, поваленный и распиленный на чурбаки толстый ствол тополя, больной голубь с запрокинутой головой, покорно ожидающей своей кончины под обшарпанной скамьей, остов «Москвича», который лет тридцать тому назад сошел с конвейера, мое собственное тело, скрытое под необязательной в этот теплый день одеждой, которое неустанно бо рется за жизнь, но когда-нибудь... — Неужели и я через несколько десятков лет буду нуждаться в чьей-то помощи? — со страхом представил я себе свою мучитель ную старость и вспомнил строки, поразившие меня в детстве: — Неужели я настоящий... Добравшись до квартиры Александра Володина, я попрощался с ним, надавил на кнопку звонка и начал удаляться, чтобы не стать «мальчиком для битья», тем более что я не только сам не увлекался алкоголем, но и не был инициатором спаивания привезенных мною в ПЕН-клуб стариков. Когда я вернулся к машине, то заметил, что обращение Конецкого с Н. стало более терпимым и мягким — возможно, это было связа но с тем, что на заднем сидении освободилось одно место. Я завел машину, мы проехали считанные метры до переулка, повернули на лево, оказались на Большом проспекте, доехали до улицы Ленина, здесь ушли вправо, пересекли проспект Щорса и оказались напротив дома, в котором жил Виктор Викторович. 479