Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

ПЕТР КОЖЕВНИКОВ В помещениях ПЕНа висело в то время несколько картин работы Виктора Конецкого. В моей памяти особенно четко зафиксировал ся городской пейзаж, на котором были изображены окна послед них этажей, крыши, трубы, телевизионные антенны, контуры птиц и предзакатное небо. Картина не блистала живописным мастерством и не метила в шедевры акварели, но на ней было очень точно пере дано настроение человека, часто и подолгу наблюдающего за этим видом, отметившим все детали, которые привлекли именно его вни мание. Для меня это была не столько живопись как таковая, сколько некий рассказ, поведанный не текстом, а языком формы и цвета. В этой картине, как и во всех работах Виктора Викторовича, при влекала внимание необычная цветовая гамма, которая, как пояснил мне однажды сам автор, была связана с тем, что он — дальтоник. (Это была, как я потом узнал, шутка). Ближе к вечеру организаторы застолья подумали о том, что Володин и Конецкий уже устали, и мне пора их развезти по до мам. Я подошел к столу, за которым сидели Виктор Викторович и Александр Моисеевич и стал свидетелем их оживленной беседы. Из-за всеобщего говора и музыки я не сразу вник в суть разговора, который, оказывается, велся на тему самоубийства. Оказалось, что два смертельно больных старика вполголоса обсуждают различные способы лишить себя жизни и выбирают те, которые могут стать для них наиболее доступными и безболезненными. В обратный путь с нами отправилась молодая особа, которую мы наречем Н. Она работала в одной из организаций, занимавшей две или три комнаты на территории ПЕНа. По версии тогдашней адми нистрации, это делалось ради выживания организации. Члены Пен- клуба соглашались с наличием неофициальных арендаторов, стара ясь не вникать в нюансы этих отношений. Мои пассажиры мужского пола изъявили желание расположить ся на заднем сиденье, а Н. посадить посередине. Девушка не возра жала, мы загрузились и поехали. Наш маршрут на Петроградскую сторону пролегал через Невский проспект и Васильевский остров. Володин бережно и нежно обращался к Н., называл эту встре чу счастливой и необычайной, собирался записать телефон Н., се товал на рок, из-за которого именно здесь и сейчас он оказался безоружен, то есть лишен пера и бумаги, столь жизненно необходи мых вещей для автора, которого посетило вдохновение. Александр Моисеевич доверял левому уху Н. признание о том, что теперь вся 476