Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

Евгений Сидоров Море ислово Виктора Конецкого П рилетела в Париж Лидия Борисовна Либединская и сказала, что умер Виктор Конецкий. Для меня это была и личная поте ря. Я не умел и не любил дружить с писателями. Виктор был редким исключением. Могу еще назвать трех-четырех знаменитых и менее знаменитых литераторов, с которыми меня связывают годы и деся тилетия, если не дружбы, то понимания, что в нашем деле ценится еще дороже. Их было бы больше, но слишком многие рано ушли из жизни. Мы выпили с Либединской горького вина, помянув светлую душу Виктора Викторовича. И вспомнили одну из наших с ним со вместных встреч в Гульрипше осенью 1980 года в Доме творчества «Литературной газеты». Надо было видеть Виктора у южного моря. Певец «солёного льда» если и появлялся у черноморской воды, то всегда в глухо, под горло закрытом черном моряцком свитере, в фирменных флотских брюках с медной пряжкой, с легким презрением посматривал на нас, изнеженных салаг, ловящих последние лучи усталого октябрь ского солнца. Впрочем, он всегда был непохож, сам собой, будь то иронические споры с Евтушенко по поводу «творческого поведе ния» или просто дружеское застолье, где бывал язвительно остро умен. Сполна это проявилось, в частности, на дне рождения поэта Маргариты Алигер, который мы отмечали седьмого октября в узкой компании, где Виктор Федорович Боков замечательно пел не вполне приличные частушки, а хмельной Конецкий мрачно и неподражаемо смешно комментировал творчество проживающих в доме «инжене ров человеческих душ». И что важно, комментировал по существу. Но вот чего в нем никогда не было (или почти никогда), так это искуса нравоучительства, стремления равнять всех по своим прави лам жизни. Он был требователен к себе, к своему ремеслу, но ни когда не опускался до высокомерного суда над человеческими слабо стями других. Конечно, Виктор отлично различал границы, которые 424