Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

АЛЕКСАНДР РУБАШКИН о предстоящем прощании в Доме писателя. Он ответил, что попро щался сам. В первую же ночь после смерти Федора пришел в морг. Хотел побыть с Абрамовым без свидетелей. Кажется, Конецкий еще кому-то об этом сказал, во всяком случае об этом знала Людмила Владимировна Крутикова-Абрамова. С ней и Глебом Горышиным мы втроем составили небольшую группу ле нинградцев, полетевших в деревню Верколу. Утром 19 мая я бросил ком земли в открытую могилу Федора Александровича на угоре пе ред его деревенским домом. Еще одну горсть кинул как бы от имени тех питерцев, которые не смогли быть там в этот день, в том числе от Виктора, так по-своему простившегося с Абрамовым. Встречи с писателем — это не только общение личное, но и об щение с его книгами. Я высоко их ценил, писал не однажды об этой лирико-иронической путевой прозе, знаю, что он читал мои опусы. Однажды сказал ему о том, как неожиданно для меня прозвучал его рассказ «Еще раз о войне». Открывались новые возможности рас крытия характеров... Но пора наступить на горло собственной «кри тической песне». Пусть это будут только воспоминания, вернее штрихи, заметки —к портрету коллективному... В последний раз я видел Виктора Конецкого в день его 70-ле тия, которое отмечалось в Петербургском Пен-центре. Выступали не только коллеги — моряки и литераторы, но и «просто» читате ли. Что-то из написанного здесь я говорил, но трудно было найти слова точные о человеке, само существование которого помогало и поддерживало. Он не был всегда и во всем справедливым. Как пи сал поэт, «безгрешных не знает природа». Но Виктор Викторович (вовек я так его не называл) не терпел ложного пафоса, его суровая проза была смягчена иронией. Ее он оставил нам вместе с веселыми кинокомедиями. Смягчат ли они чувство потери? Не думаю. 2003