Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

СЕРГЕЙ ЖИЛИН Конецкого не зазорно было зажилить, а то и украсть — ну кто, кто меня упрекнет, что на томике этого писателя с моей книжной полки стоит библиотечный штамп?! Пересилить себя было просто невозможно! Прости, ижевская библиотека им. Пастухова! Мой это грех. А вот эта книга осталась как память о друге. Старый мой това рищ Игорь Тучков, что давно уже ушел в свое последнее плаванье, привел меня однажды к матушке в гости. Вообще-то, конечно, мы дружили уже давно, но все больше как-то в скитаниях, два признан ных в узких кругах литератора, подрабатывающие сторожами, оби тающие, где придется. Нет, родительский дом у каждого из нас, ра зумеется, был, только тесно нам в нем отчего-то жилось. Чудно мне казалось после сторожек и съемных квартир быть в гостях у Игоря: мама Муза Иосифовна встречает, угощает, беседы умные ведем — присматривается к товарищу сына. И вдруг как искра в разговоре —Конецкий! «Так вы любите его книги?» — спрашивает мама Игоря. И все, я мгновенно стал сво им —одно лишь упоминание имени Виктора Викторовича мгновен но сближало людей, делало их если и не друзьями, но уже, точно, не чужими. В тот вечер уходил я из гостей, прижимая к груди кни гу Конецкого, в которой было несколько нечитанных мною ранее рассказов. И фраза Игоря перед уходом: «Сережа, все прощу, но не Конецкого! Не вздумай зажилить!» Да у меня и мысли об этом не было, но обоих нас в очередной раз закрутила, завертела жизнь: менялись города и веси, семьи, на рождались дети, кое-как карабкаясь, мы плыли по девяностым годам параллельными курсами... При случайной встрече в первое время неизменно всплывала в разговоре невозвращенная книга. А теперь и вернуть некому. Бог весть, сколько раз внезапно возникал в моей судьбе Виктор Конецкий —подсказывая, подталкивая, утешая... — А поехали в Архангельск, потом на Соловки махнем! —реши ли мы тридцать лет назад с моим студенческим товарищем Сережей Денисовым. И мы поехали, вернее, полетели. Знаковое то было путешествие в моей жизни, по-крайней мере, на обратном пути от Соловков до Архангельска на теплоходе я шел впервые. А в архан гельском сквере у Морвокзала гадали мы с товарищем, на какой же скамейке сидел человек, разговаривающий с воробьями. «Я не ем человеков», —Боже, как нам этого сегодня не хватает! Но особенно доверяешь писателю, когда сам побывал в описы ваемой им ситуации — один в один, испытав те же самые чувства. 40 2