Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

БЭЛА РЫБАЛКО но не трогать грязь в кухне. Он подарил мне свою книжку с авто графом: «В память о свинячей картошке». «Почему свинячей, а не свинячьей? Ошибочку вижу, уважаемый В. В.» «Это я писатель, а не вы, — сказал он, — и вообще, как слышится, так и пишется». Я до сих пор даже не пытаюсь проверить, как правильно писать это слово. Он иногда «занимал» у меня некоторые сюжетцы, при этом удив лялся, как сам не удумал такое. Помню, спрашивает, почему я долго не появлялась. «У моей суки пустовка», —говорю. «Это что такое?» — он. «Это когда течка, а специально для писателей —она переписыва ется со всей округой. Так вот, чтобы переписка не закончилась рода ми, хожу и охраняю ее глупости». Тогда он сильно хохотал и попросил ему подарить «переписку ». Хотя так никогда не использовал, полагаю потому, что, как я подозреваю, не любил сук, а любил котов. И еще любил комаров и не любил комарих, потому что они кусаются и пита ются кровью в то время, как комариные мужчины исполнят голодны ми свой долг и сдохнут. В то время, когда он это говорил, я понимала, что ему ужасно было жаль себя и всех живущих мужского пола. Я была человеком занятым дома и на работе, а потому не всегда могла прийти к нему в те дни, когда он пил. А это было надо, потому что он плохо засыпал, ему было одиноко и скверно, он курил лежа и боялся сгореть. Забывал закрыть дверь. И я уговорила его принять в помощь мою подругу. Она была ро стом 1 м 90 см и в молодости занималась греблей. Мышц, однако, не растеряла. Мы ее называли «Родина-мать», и она была театральным администратором. Через неделю абсолютно трезвый Конецкий вызвал меня к нему домой. Визжать и орать он не мог — был запуган. В квартире была стерильная чистота, пахло шаньгами (они лежали в корзинке под по лотенцем), и выпившая Диана уговаривала В. В. поесть. В. В. напоми нал мыша в углу, и от него даже пахло одеколоном. «Во красота», —сказала я. «Заберите ее», —велел Конецкий, — она меня носит под мышкой и кормит с ложки. Кроме того, сама пьет и теряет координацию — села на меня, когда я дремал на диване, го ворит, что не заметила». — «Ну да, приняла за одеяло», — сказала Диана. Я ее, ясно, забрала... Вот вспоминала, вспоминала и подумала: «Больше ничего не случится, он умер». А потом еще подумала: «Есть человек, кото рый был ему бесконечно дорог и который не даст о нем забыть, пока жива, —его жена Таня». 2003