Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

БОРИС БЛИНОВ от печатных изданий, не умещаясь в жесткие рамки цензуры. Многие ушли в самиздат. Со скандалом покинул страну Анатолий Кузнецов, стали приходить его прекрасные рассказы по самиздату. Удалось прочитать «Ожог» Аксёнова. Уехали Анатолий Гладилин и Игорь Ефимов. Перестали печатать Аксёнова, Битова, Искандера... А В. В., верный себе, продолжал писать о море. В его произве дениях проснулся юмор, в прозе появился свой стиль и свой язык. Вроде бы простецкая морская тема позволяла писать подробно и правдиво, получая «добро» цензуры, которая могла списывать не лицеприятную правду его прозы на специфику не очень понятной морской жизни. Тогда же стали появляться его повести-странствия. Своеобразная и новая форма повествования, в которой шаг за шагом, очень под робно, с выписками из лоций и вахтенных журналов, досконально описывался рейс. Против ожидания такая форма письма приобрела вдруг многочисленных читателей не только среди моряков, но и сре ди интеллигенции. На Западе основоположниками такого стиля были Трумен Капо те, Норман Мейлер. Он утвердился под названием «новый журна лизм». Но у нас В. В. был едва ли не единственным представителем такого направления. Для этого нужна была сила, смелость и уверен ность в своем таланте. Ему пробовали подражать, особенно писатели морской темы, но после одной-двух удачных повестей наступала неудача. Как ни странно, подражать ему очень сложно. И дело тут не в незнании ма териала или отсутствии интересных рейсов. Дело касается самой сути творчества В. В.: его близость с морем была врожденной и не пререкаемой. Большинство писателей могут понять и почувствовать среду разнообразной жизни. Они пишут о геологах, о шахтерах, шоферах или металлургах. Все это может быть достаточно интересно и иметь право на существование. У В.В. другой случай: его связь с морем настолько тесна, органична и проникновенна, что убери из его рас сказов море, и как писатель В. В. исчезнет. Он и сам это понимал и признавался в «Последнем рейсе»: «Кем я себя больше ощущаю? Старый вопросик. Обе эти профессии для меня сестры. Не плавая, я не мог бы писать книги». Море —это его единственная жизнь, нераздельная, во всем объе ме и полноте. Признаешь и понимаешь это сразу и всерьез, и другой жизни от него не ждешь и не хочешь. Эта правда, идущая от сердца, оснащенная великолепным писательским мастерством, и сделала 368