Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

ВАХТУ СДАЛ КОНЕЦКИЙ Машина была у него давно, в шестидесятые годы — «Волга», по тем временам это было круто. На ней он лихо гонял и в Пушкинских Горах с ней обитал, когда еще ранние рассказы свои написал. Пушкинские Горы он очень любил и часто их поминал. Когда я сказал ему, что купил там дом, он стал проситься в гости и про рас сказы эти, там прожитые, вспомнил, и про соседок, с которыми дру жил, и про знакомство с Семеном Степановичем Гейченко. Но, судя по всему, он и тогда, в шестидесятые, не отличался ми ролюбивым нравом. Семен Степанович, насупясь, привет от него принял, а после поведал: «На дороге его высадил. До дому не довез. Он когда примет — злой становится, напал на меня в машине, назвал подхалимом —не понравилось, что с обкомом дружу. Мне НКЦ надо строить, а не амбиции утверждать, не имею права с начальством ру гаться». НКЦ (научно-координационный центр) Семен Степанович все-таки построил — громадный дворец, Пушкинский центр, ко торый намечался стать всесоюзным. Но В. В. его так и не увидел. Собирался приехать, но все откладывал, оттягивал. Такое ощущение возникало, что стеснялся или стеснить не хотел. Или Танечка, жена, заботливая и внимательная к нему, не очень уверена была в приемле мых условиях. Он тогда уже совсем скверно себя чувствовал. Но все же накануне пушкинского юбилея дал согласие, и я, окрыленный, помчался за ним в Питер из Пушкинских Гор. Но, оказывается, разминулся с радио граммой, в которой он сообщил об ухудшении здоровья. Думаю все-та ки, что не здоровье тут причина, а свойства характера, капитанские, штурманские привычки, предусматривающие собственную полную независимость и ощущения хозяина положения. Долгое пребывание на капитанском мостике не способствует легкости общения в быту. В. В. был для меня мастером, классиком, он сам чувствовал так и с этой высоты не очень-то хотел спускаться. Единственный раз установившиеся отношения были нарушены, и ничего хорошего из этого не получилось. Ссора развела нас года на два. И вина за инци дент тяготит меня до сих пор. Тогда антиалкогольная кампания пребывала в самом расцве те. Достать бутылку представлялось сложностью неимоверной. Встречавший в Ленинграде друг мог угостить меня только разбав ленным спиртом в каком-то кафе на Садовой. Я ехал в Пушкинские Горы, надо было обустраивать там жилье; для этой цели, путем жесткой экономии, удалось скопить несколько бутылок. Другу я их не откупорил, и он не осудил меня за это. Как 363