Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

Борис Блинов Вахтусдал Конецкий С середины девяностых, когда ноги стали ему отказывать, он ред ко выходил из дома, хотя по квартире передвигался довольно бодро. «Мои прогулки зависят теперь впрямую от цены на медь», —по шутил он как-то. Оказывается, в старых домах лифты такой конструкции, что до электродвигателя легко добраться. Местные бомжи воруют их и сда ют на медь, а без лифта ему на свой шестой этаж не подняться. ЖЭУ знает про это и ставит временами новые двигатели. Но бомжи очень внимательны. Дней по двадцать, а то и месяц, бывает, оставляют его без прогулок. Как все военные, он был членом партии и относился к принад лежности достаточно серьезно. В конце восьмидесятых, когда пар тия стала активно мешать перестройке, он был настроен неприми римо. «Если и дальше так пойдет, я знаю, что делать, я им сказал: я выйду из партии», — говорил он. Нешуточная угроза по тому вре мени, только немножко запоздавшая. Широкий добровольный вы ход из сплоченных рядов уже начался. «Посмотрел, как живут в Москве коллеги-письменники —жиру ют, как коты! Квартиры, дачи, рестораны. Бешеные деньги на руках. Ни хрена не пойму, откуда что берется? И пишут не больше меня и издаются не чаще. Что тот, что этот», —называл он фамилии. Но был неточен. Называл он в основном секретарей Союза писа телей. А у них возможности издаваться и переиздаваться в Москве были практически неограниченными. В начале перестройки, помню, напечатали такие цифры: Сергей Михалков издался за год больше семидесяти раз, Юрий Бондарев — больше пятидесяти. Жили ре бята, не стеснялись. Еще о совести говорили, о гражданской пози ции. Кто же за ними мог угнаться? Но В. В. и не гнался. Он так и жил в своей двухкомнатной квартире рядом с поликлиникой Литфонда на Петроградской. 362