Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

АЛЕКСАНДР СПИРИДОНОВ интонацией в голосе, сказал: «Возраст, понимаешь ли, у них такой. Растут мальчишки. Есть хочется. А хлеб в стране по карточкам, да и нормы на другие продукты ограничены. А они растут, понимаешь ли... Придумай что-нибудь, сведи концы с концами. Ну, сделай суп пожиже. Не буду же я начинать судебное расследование...» Нашего начальника училища звали Борис Викторович Никитин. С любовью и благодарностью писал о нем Виктор Конецкий потом в своих книгах. Хочется рассказать еще об одном человеке, дорогом Виктору и всем нам, начальнике курса И. С. Щёголеве. Послевоенное время было тревожным. Всплеск репрессий 1937-1938 годов не утихал, постоянно держал карательные органы в напряжении. Училищный СМЕРШ неустанно выискивал небла гонадежных. Частенько бесследно исчезали из училища некоторые воспитанники и курсанты. Так, кстати, исчез друг Виктора Марат Крыжановский и Виктор через отца, сотрудника прокуратуры, пы тался выяснить судьбу друга... Отец посоветовал ему притихнуть. Одни «неблагонадежные», оказывается, скрыли свое дворянское происхождение, у других находили родственников из числа «врагов народа», третьи при поступлении в училище исказили свою фами лию. У нас на курсе, к примеру, был Вася Донзарезков, чудесный, та лантливый парень. СМЕРШ раскопал, что его фамилия Донзарезку и он сын румына. Ваську отчислили из училища. Впоследствии, на гражданке, получив высшее образование, он стал начальником Управления «Главсеврыба», так сказать, рыбацким адмиралом... Так вот, несмотря на весьма щепетильное и опасное для своей карьеры дело Иван Сергеевич Щёголев защищал своих питомцев от репрессий НКВД. Он с пеной у рта доказывал органам, что мальчиш ки знать не знают, что их прадед был помещиком, а у двоюродной бабушки муж был расстрелян как «враг народа». Однажды Щёголев привел одного не очень устойчивого к вину чекиста в кабак, напоил его и взял с него расписку, что тот не даст хода делу воспитанника, у которого отец оказался в плену у немцев, был в лагере Маутхаузен, а нынче сидит в тюрьме за эти «прегрешения». Парня он отстоял. И этот мальчонка впоследствии стал командиром атомной подвод ной лодки стратегического назначения. Вот в такой атмосфере, с такими отцами-командирами прошла наша юность. Об этой поре нашей жизни Виктор написал мало. И тому есть объяснения. Одно из них принадлежит Витиному однокашнику и другу Николаю Алексеевичу Долотову. 30