Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

РЕКОМЕНДАЦИЯ В. В. сознательно бросает вызов литературе. И он прав. Если ты неинтересен читателю как человек, то никакие ухищрения не заста вят его, читателя, сопереживать или даже просто следить за пове ствованием. Вызов нравился мне и одновременно приводил в смущение. За ним стоял очень самостоятельный и колючий человек, пробиться к которому, несмотря на его кажущуюся открытость и абсолютную искренность на письме, казалось делом трудным. А мне именно хо телось пробиться. Сейчас я понимаю, что был чрезвычайно наивен. Писатель, как правило, бережет себя от постороннего вмешатель ства. Делается это тысячью разными способами — от физического затворничества и запоя (так делал Фолкнер) до постоянного ноше ния какой-либо удобной маски: чудака, педанта, любимца публики, простака и даже дурака — так что маска, бывает, крепко прирастает к лицу и начинает серьезно влиять на сочинительство. Фамилий называть не буду. Писатель может быть абсолютно искренен и открыт в своих сочи нениях, но добиться такой же человеческой открытости в общении невозможно. Попутно замечу, что писателю, как воздух, необходимо одиночество. Разумеется, не обязательно формальное. Одиночество тщательно взращивается в душе, непрерывно терзая ее — кажет ся, что можно отдать все на свете, чтобы от него избавиться, но... Попробуйте отнять у писателя одиночество —и он погибнет. Я же, повторяю, хотел поговорить с В. В., что называется, «по ду шам». И вот что из этого вышло. Для разговора «по душам» между двумя незнакомыми муж чинами требуется, как минимум, бутылка водки. Я купил коньяк. Тщеславие и ложно понимаемый престиж и тут дали себя знать. Сомнений относительно того —употребляет В. В. или нет —у меня не было. Сочинения свидетельствовали: употребляет. Я немного поборолся с угрызениями совести. Коньяк мог по казаться некоей вещественной благодарностью за обещанную ре комендацию. Однако, еще раз представив себе человеческий облик В. В. —каким он рисовался в его книгах, я отбросил сомнения. В ха рактере В. В. не было ни грамма мелочности. Ему не могло прийти в голову, что я пытаюсь его отблагодарить. Я купил бутылку армянского коньяка и в назначенный час позво нил в дверь. Квартира была на шестом этаже. В литературе, при всем стремлении к правдивости, всегда есть элемент обмана. Более того, — без этого элемента она не может су ществовать. 333