Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

ДУША В СТРАНСТВИИ Откликнулся на кончину Виктора Викторовича его соратник по писательскому цеху и давний приятель Станислав Александрович Панкратов, главный редактор журнала «Север», увы, теперь тоже ушедший: — Конецкий сделал море частью своей ежедневной жизни, неза висимо, на борту ли судна или в 6-этажном питерском доме. Я имею в виду неписаный кодекс жизненного поведения моряка, который знаком каждому, кто не случайно выбрал эту профессию. Это была громадная, объединившая все пространство СССР фигура писа- теля-моряка, — от Камчатки до Калининграда и от Мурманска до Новороссийска. Душа человека в странствии, показанная в его твор честве, ценилась даже теми, кто никогда не бывал в море. Именно оно дает нам ощущение свободы, которое важнее формально про возглашенной демократии... По стечению обстоятельств, Панкратову в жизни выпала от ветственная, сказать больше, святая, но во многом и печальная миссия. Он готовил к изданию книги капитанов Мурманского па роходства, не успевших поставить точку в своем втором выбран ном ремесле. Знатокам маринистики эти имена специально пред ставлять не надо. Алексей Реутов со своими романами «В стороне от фарватера» и «Вымпел над клотиком» и Георгий Кононович, писавший прозу в рейсах, вероятно, всю жизнь, но так и не подер жавший в руках в чем-то итоговую свою книгу «Законы моря» — о морских традициях. Вспоминаю об этом неспроста. Книги, по рой, сводят людей, помогают им понять друг друга не меньше, чем личные встречи. О Кононовиче в среде моряков всегда ходили легенды. Он и се годня остается образцом капитана-профессионала для судоводи телей, потому что прошел свои морские университеты на разных типах судов, начиная от паровых тихоходов с грузами и до ледо колов, среди которых — первенец арктического флота «Ермак». Был и капитаном-наставником ледовой разведки в штабе морских операций западного района Севморпути. Но все эти действительно большие заслуги перед флотом, порой, и это не кажется странным, заслоняют реального человека, он и сам начинает воспринимать ся как легенда. Трудно разрешить это противоречие, ведь такой отвлеченный образ за душу не трогает, а принуждением интерес к человеку не пробудить. Что скрывать, таким Кононович был и для меня. Когда он ушел на пенсию, я только-только начинал работать в Мурманском пароходстве. Мнение о Георгии Осиповиче соста вилось разве что по рассказу Панкратова, общавшегося с ним при 307