Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

«НЕ ТРОГАЙТЕ ВИКУ» Держа в левой руке морскую фуражку с высокой тульей и белос нежным верхом, он, не глядя ни на кого, но явно довольный произве денным эффектом, медленно, как на параде, прошествовал к своему столику с гордо поднятой головой и так же, не глядя ни на кого, сел. «Виктор Викторович, — негромко сообщил я Конецкому, по едавшему свой винегрет по соседству, — смотрите, адмирал». Конецкий поднял голову и вдруг, бросив вилку, встал и мелкими шажками пошел к адмиральскому столику. Небольшого роста, вро вень с сидящим адмиралом, стремительно движущийся, он походил на торпедный катер, атакующий огромный транспорт противника. Не дойдя до цели нескольких шагов, он круто развернулся и так же быстро пошел обратно, презрительным шепотом бросив мне на ходу: «Говна-то, адмирал, — речной директор!» И сел, довольный, доедать винегрет. С именем Виктора Викторовича Конецкого связано немало легенд как морских, так и литературных. Одна из них, поведанная мне Юрием Федоровичем Карякиным, связана с Домом творчества писателей под Москвой в Малеевке. Он рассказывал, как однажды, в конце семиде сятых, вырвавшись вдвоем из Малеевки в Москву, они загуляли в ре сторане ЦДЛ. Изловившая их там жена Карякина Ирина впихнула их в такси и сунула водителю три червонца (немалые по тем временам деньги) со строгим наказом —не останавливаться до самой Малеевки. Не успели они отъехать от улицы Герцена, как Виктор Конецкий обра тился к шоферу: «Слушай, шеф, отсюда до Малеевки —четвертной. Тебе никакой выгоды. Давай так договоримся: два червонца тебе, а один нам, и высади нас на первом перекрестке». Водитель, однако, оказался принципиальным и дверцы не открыл. Справедливости ради следует сказать, что культ писателя Викто ра Конецкого неоспорим не только на море, но и на суше. В тече ние многих лет в самых разных городах нашей огромной страны и за рубежом я неизменно получал на концертах записки об общности моих стихов и песен «по духу» с рассказами и повестями Конецкого вместе с сопутствующим вопросом — знаком ли я с ним. Ревниво относясь к писателям-маринистам, особенно современным, я выде лял из них Георгия Владимова с его замечательным романом «Три минуты молчания» и, конечно же, Виктора Конецкого, бесконечные соленые байки героев которого питались могучим корабельным фольклором, хорошо изученным мною за три десятка лет плаваний на разных судах. Я вспоминаю, как замечательная русская поэтесса Мария Сергеевна Петровых, с которой в конце семидесятых - начале вось- 283