Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

КОНТАМИНАЦИЯ Паустовский — его манера написания пейзажа ассоциируется с по лотнами Ренуара — игра цвета без подробностей, а Паустовский — это Левитан. По поводу способности восприятия окружающего В. В. писал: «Ведь высшее чудо как раз в том и заключается, что мы способны чувствовать хоть в чем-то красоту, что мы способны то сковать по ней...» Он обладал этим чувством красоты как немногие. И тосковал по ней всю жизнь. Потому уходил в моря. Интересно, что, читая его странствия по Арктике, заметно про слеживается изменение его восприятия и, соответственно, описания пейзажей. Стиль остается и прослеживается неизменным, а вот цве та и тона меняются. Не знаю, замечал ли это он сам, но его Арктика «Завтрашних забот» очень отлична от той же Арктики в «Никто пути пройденного...». Это также, как есть ранний и поздний Ренуар. Неизменный стиль, но плюс что-то. Годы неизбежно меняют вос приятие и писателей тоже. Об умении видеть и замечать. В конце его последнего аркти ческого рейса шли мы вверх по Енисею, в низовьях его самых. Октябрь. Пасмурный день. Вышли на крыло мостика из прокурен ной рубки вдохнуть енисейского воздуха. Десяток раз уже были в этих краях. Серо. Глазу вроде бы не на чем остановиться. Голые серые сопки с одного борта, серая водная бескрайность с дру гого, серые облака на сером небе. В. В. спрашивает: «Какой цвет видите?» Я вопросу удивился. Присмотрелся. Все вокруг серое — и небо, и берега, и Енисей, но вдруг словно прозрел и увидел, что этого серого —тысяча тонов. Никогда не замечал такого богатства серых тонов, никакой другой не имеет столько оттенков. Такого, пожалуй, нигде и не увидишь, кроме Севера. И не увидел бы я, как не видел раньше, не спроси В. В. об этом. «Не передать такого кра сками...» — вздохнул В. В. А вот словами, мне кажется, он умел передать мастерски —крат ко и выразительно. Стиль его в том заключается, что он эти пейзажи вкрапливает микродозами — буквально по две-три строчки — ма зок —действие — опять мазок. Эти мазки-пейзажи настолько точно и органично вплетены в повествование, что ни отнять, ни прибавить. Без них не будет настроя, не почувствовать атмосферу ситуации, но если бы они были более подробны, то потерялся бы темп. Мастер, одним словом. Меня такой стиль просто восхищает. Здесь будет уместно В. В. процитировать: «А вообще професси онализм в какой-либо нелитературной деятельности очень опасен для литературы, очень! Он притупляет остроту восприятия, лишает удивления перед миром». В этом-то и дело, в остроте восприятия. 277