Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

КАПИТАН КОНЕЦКИЙ люди, привыкли обращаться к врачам, лишь когда у нас что-то забо лело, нам и в голову прийти не может скрывать от врача свои хворо бы. Это естественно. Не для чего тогда было и обращаться к врачу. Здесь же все происходит наоборот: ты пытаешься уверить врача, что совершенно здоров, а он, как криминалист, ловит твои уклончивые зрачки, многократно прислушивается, используя чуткие приборы, к неясному ритму твоих внутренних органов, и, похоже, самое ра достное оживление у него наступает тогда, когда вчерашние наблюде ния не сходятся с сегодняшними. Еще Виктор Конецкий имел в виду, что, сдав все сведения о себе, сидишь и ждешь, пока кто-то придет к выводу, годны ли твое тело и твоя душа к путешествию, скажем, в устье Амазонки. Но все, кто хочет плавать, ждут, и мне придется ждать тоже. А тем временем извольте сделать еще одну спецтропиче- скую спецпрививку. И сдать спецантарктический спецанализ. Виктор Викторович говорил мне, что ждешь моря и не знаешь, осуществится ли оно, и тем временем твои житейские дела, уже за брошенные, поскольку душа давно уже в море, приходят в полный упадок, а выход все оттягивается и оттягивается. И знакомые, кото рых ты давно не видел, встречая тебя, спрашивают, почему ты так скоро вернулся. И попробуй им что-нибудь объяснить. Но вы ведь, кажется, говорят знакомые, давно уже этим занимаетесь, теряя к ва шей персоне значительную часть интереса, как мы теряем интерес ко всякому вруну или неудачнику. Виктор Викторович сказал, что все эти стадии мне обязательно придется пройти, потому что море никак иначе и не может начаться. Только так —и никак иначе. И Васко да Гама наверняка ходил к лека рю, чтобы тот ощупал его перед дальней дорогой, и Беллинсгаузен, хотя и готовился к антарктическому плаванию, но знать не знал до самого последнего момента, будет ли дано на него монаршее «до бро», и у Магеллана, конечно, спрашивали не особенно понимав шие, что такое выход в море, почему же он все никак не отплывает — ведь пора уже открывать пролив его имени. А Магеллан все собирал чеснок да сушил в дорогу сухари. Белый пароход и острова в пальмах — это все потом, а для того, чтобы туда попасть, надо ох как покрутиться на берегу! С тем боль шим ощущением счастья уходишь. Вот примерно что хотел сказать мне Виктор Викторович, когда сообщил, что море начинается... не сразу. Когда стало известно, что мое судно вот-вот приходит, я позво нил Конецкому и спросил, что бы он на моем месте сделал и должен ли я встречать судно на причале. 257