Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

МИХАИЛ ГЛИНКА Ленинграда 1960-1980-х. Рейтингов тогда не составляли, но он и без всяких опросов числился в первой тройке ленинградских прозаиков. Литературная судьба Конецкого похожа на судьбу Фазиля Искандера. Абхазское начальство скрежетало зубами после выхода «Козлотура»... Он был нужен верхам для того, чтобы считалось, что литература существует. Но он совершенно невыносим был для них, как живу щий не по их указу частный, невоздержанный на критику всего кру гом человек. Который движется, куда хочет, может выпить, сказа нуть, не выбирает собеседников, имеет свое мнение. Так, к примеру, морское начальство относилось к Маринеско. Тот необходим был, чтобы топить вражеские корабли. Но они не знали, что с ним делать, когда он на берегу... Дмитрий Шостакович как-то сказал, что социалистический ре ализм — это угождение начальству в доступной для него форме. Конецкий, конечно, не был соцреалистом... Помню, как злобно, до кашля хохотал Виктор, когда прочел у Андрея Вознесенского: «Уберите Ленина с денег —так судьба его высока...» Он мог сделать рассказ изо всего. «Найти мель, не обозначенную на карте, ему вообще было дважды-два...» Можно было понять, что изготовляется выкройка ситуации. Потом тебе могло повезти ока заться при примерке: «И вот, всплыв на экваторе, он погнул себе перископ об единственную льдину в этом кипятке — нашел остаток айсберга...» Он никогда не был диссидентом, хотя говорил: нас будут вспоми нать за то, что мы в этом дерьме все-таки пытались барахтаться и не утонуть. Когда в 1971-м я поехал туристом во Францию, он дал мне теле фоны Натали Саррот и Симоны де Бовуар. «Передай привет, это ма мины знакомые», —сказал он. И еще вынул из-под стекла на столике большую французскую купюру. «Я-то больше не собираюсь. А тебе пригодится...» В середине 1980-х, год точно не помню, московское телевидение пригласило писателей-маринистов на встречу с министром морского флота. Добирались до Москвы мы порознь. На встрече Виктор был одет, как морской денди. При его худобе и стройности капитанская тужурка сидела на нем великолепно. Замечательны были и черные туфли. В Москве уже с утра было под 30 градусов, такой жары, как в том помещении, где происходила встреча с министром, я не помню даже на Кубе, когда у нас на «Голубкиной» скис кондишн. Да еще 25 2