Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

Михаил Глинка КапитанКонецкий У же нет того времени, того периода нашей жизни, когда страшно важно было, чтобы такой человек, как Виктор Конецкий, в ней был. Нет больше того времени, и нет больше Виктора Конецкого. Он мог быть, да и бывал часто не просто колюч, он бывал агрес сивен, груб, невыносим. Он мог быть чуток, внимателен, щедр, нежен. Его глаза могли на полниться слезами от того, что твое горе он почувствовал сильнее, чем ты сам. Он мог покорить собеседника глубочайшей степенью интереса к его персоне. Он мог оскорбить так, что люди прекращали с ним общаться на всю жизнь. Он никогда даже не помышлял об эмиграции. В отличие от Виктора Некрасова, Максимова, Аксёнова, Евтушенко. Никогда бы не уехал он даже в Москву, как уехал Битов. Конецкого нельзя на звать даже патриотом Питера, потому что в слове «патриот» уже сидит какой-то зародыш спора с теми, кто не считает этот город или эту страну наилучшими. Для Конецкого сама мысль о том, что он мо жет жить в другом месте, была абсурдна. Но губернаторская власть хуже царской, и писатель, который умел смешить читателя картинками абсурдной нашей жизни, был для обкома, как гвоздь в ботинке. Такого следовало искоренить. Но как? Он хотел бы плавать? Не давать ему ходу в БМП. Печататься? Не давать ходу в «Лениздат». Но Конецкий никогда ничего у власти не просил. А значит, зависел минимально. Не даете плавать через БМП, я буду плавать через Мурманск, там вас никто не будет слушать. Не печатает «Лениздат», буду печататься в «Советском писателе»... Обкому приходилось делать вид, что нет в Питере такого писателя. Впрочем, не было еще и Абрамова, Сосноры, Бродского. ВМоскве же знали, что без Конецкого нет не только русской мор ской литературы XX века, но невозможно представить и литературу 251