Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

РОСТИСЛАВ ТИТОВ умных, веселых и грустных книг. Не мог знать, что появится, воз никнет цикл, который он сам назовет «Роман-странствие». И по том я долгие годы читал и перечитывал его книги — «Среди мифов и рифов», «За доброй надеждой», «Вчерашние заботы», «Ледовые брызги»... С легкого языка отличного морского писателя и капитана Бориса Романова, новгородца по рождению и мурманчанина по судовой прописке, Виктора мы стали называть «В.В.». Правда, так он сам позже обозначил своего капитана Василия Васильевича Миронова, но Виктор Викторович Конецкий оставался нашим «В. В.». Попадая в своих рейсах в Ленинград, я всегда старался встре титься с В. В. — и довольно скоро понял: его «береговая» жизнь — лишь короткий период между уходами туда, где ему предназначено быть, жить, работать. Вот тогда и уверился, что судьба назначила ему именно роль капитана. Точнее — капитана ледового плавания. Опытный судоводитель знает, сколь опасно, рискованно и ответ ственно ведение судна во льдах. В октябре 1979 увидел я неожиданно во владивостокском ресто ране В. В., обрадовался очень, даже обниматься бросился, хотя во- обще-то не люблю эту столичную моду. И рассказал нам В. В. (Боря Романов стоял рядом), как продирались они через Арктику и зато пили трюм, и притопали сюда с цементными ящиками на пробоинах, а когда за жизнь, за судно свое сражались в Восточно-Сибирском море, на высоте оказались все — от капитана до курсанта-практи- канта. Отметил я в глазах Виктора огонек юношеского восторга, не слишком-то ему свойственного. И радость великую — от сознания большого, сотворенного сообща дела. Характер у В. В. был непростой, нелегкий. Помню, как на боль шом ленинградском собрании писателей-маринистов, проходившем почему-то в Михайловском замке, он устроил резкий и заслужен ный разнос присутствовавшим там адмиралам — по делу, «по за слугам». А как-то, полушутя, в эпоху всеобщего увлечения «экстра- сенсством», я замерил с помощью проволочной рамки его биополе: оказалось оно настолько мощным, что и у других забирало энергию. Что ж, капитанам так и положено — брать у подчиненных силу и на правлять ее куда необходимо. Мне не хочется сегодня вторгаться в сферу литературной кри тики и разбирать все несомненные достоинства прозы Конецкого. Для себя отмечаю и ценю предельную искренность в изложении со бытий, строгую беспощадность к окружающим и в не меньшей сте пени — к себе, точность и убедительность художественных деталей. 224