Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

ЧЕЛОВЕК ИЗ МОРСКОГО ПЕЙЗАЖА а он уходил от нее, был по-житейски независим, хотя «играл» с вла стью на одном поле и по ее правилам. Опасная игра. Он сам устано вил себе планку и всю жизнь держал ее, ни разу не поступил против собственной совести. Счастливчик? Может быть, и так. Быть муже ственным, когда ты один, это выше подвига на виду у всех. Как-то, опять же с Сашей Моревым, пришли к Конецкому, а в со седней комнате по телевизору транслировали писательский съезд или говорили о нем, не помню. В. В., войдя в свою комнату и усажи ваясь в кресло, усмехнулся и сказал: — Вот и меня зачислили в белогвардейцы!.. Оказалось, Конецкий написал письмо в поддержку А. И. Солже ницына, который просил слова для выступления на съезде, но ему отказали. А Шолохов обозвал «подписантов» белогвардейскими по собниками или что-то в этом роде, точно не помню, желающий мо жет это уточнить по стенограммам. Суть не в этом. Суть все в той же независимой, незамутненной позиции Конецкого. Как только пра вила начинали противоречить его правилам, его совести, он уходил в море, в реальную жизнь, которая была его самым весомым аргу ментом в этой игре. Однажды, по молодости, я спросил В. В., как он начал печататься, кто ему помог. Он ответил: никто! Выбираешь какой-нибудь журнал или издание и начинаешь посылать им все, что пишешь. Они возвра щают, а ты опять шлешь. Бывало, говорит, запечатывал в конверт то, что только что вернули и отправлял. В редакции начинают привы кать к тебе, начинают выделять твое имя из общего потока: опять этот прислал! И начинают читать внимательнее. В конце концов тебя печатают... Шутил он или говорил серьезно, я тот урок усвоил и могу под твердить: метод сработал и в моей биографии. А шутил В. В., «травил», говоря по-флотски, бесподобно. До сих пор помню его давние «байки» про усы Горького, которые он чуть не выпил. Усы в большой стеклянной банке, заполненной каким-то раствором, стояли на подоконнике одной московской квартиры. Якобы их сбрил с лица Горького художник перед тем, как снять по смертную маску, и сохранил на память. Банка с усами досталась по наследству знакомой Конецкого, у которой он заночевал и ночью за хотел попить грибка. Другая «байка» про внучку Менделеева, на которой женился друг Конецкого. Внучка отличалась внушительным ростом и ре шительным характером. Она строго встречала подвыпившего су пруга, брала его одной рукой подмышку и несла на диван. Бывало, 193