Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

ИГОРЬ ЗОЛОТУССКИЙ невозмутимость. Он наблюдал, как хохочем мы, и это его, конечно, подогревало, но сам оставался тверд. Когда я с ним познакомился поближе, то узнал, что от вспышек безудержного комизма он спо собен перейти к отчаянно-черной тоске. Такие перепады были, надо сказать, нередки. С ним было непросто, но его нельзя было не любить. За благо родство. За внутреннюю красоту. За талант. И —при всей его внеш ней суровости —за нежность сердца. Виктор много лет жил с матерью (отец их бросил), а это особый сюжет. Матери жестоко ревнуют сыновей к женщинам и хотят, чтоб дорогие чада оставались с ними и любили только их. Наверное, по этому Виктор так поздно женился. Лишь оставшись один, он решил ся на этот шаг. Однажды, разглядывая альбом с фотографиями, он остановился на снимке, где были запечатлены актеры, игравшие в его фильме. И, глядя на лицо одной женщины (она была очень красива), с грустью произнес: «Я подозреваю, что у меня от нее есть ребенок. И, по-мо- ему, это девочка». Я понял, что он очень хотел верить в это, хотя, наверное, это была только мечта. Летом 1974 года Конецкий пригласил нас с женой погостить у него в Ленинграде. Мы с радостью согласились. Было начало лета, трамваи, проходящие по улице Ленина, где стоял его дом, поднимали в воздух сухую пыль. Как всегда, в городе было тяжело дышать, но окна квар тиры, где мы поселились (Виктор отвел нам пустующую мамину ком нату), были широко открыты. Он почти не поднимался с дивана из-за болей в позвоночнике. Чтоб отвлечься от мучающих его приступов, Виктор постоянно смотрел телевизор. Ему не важно было, что там показывают —новости или футбол: то была психотерапия. Несмотря на свой «постельный режим», он заботился о нас, как нянька. Звонил в театр Товстоногову и, называя того Гогой, просил оставить два билетика. Сводил еще с кем-то, кто стал бы нашим ги дом по Ленинграду. А когда мы возвращались, то на кухне находили сковородку с жареной картошкой и что-то мясное, а также заварен ный до черноты чай. Сам Виктор пил почти что чифирь, а к еде был равнодушен. Круж ка горячего чая, сквозь маслянисто-черную толщу которого нельзя было разглядеть дна, всегда стояла рядом с диваном на столике. Там же стояли и чиненая-перечиненая пишущая машина, и пепельница, полная окурков. Но как-то наш хозяин решил подняться, и, вызвав такси, ве лел шоферу ехать в Новую Голландию. Место это не самое светлое 164