Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

ИРМА КУДРОВА Васильевском острове... Незадолго до того он ходил на нем вместе с курсантами Макаровки. И я в первый и в последний раз видела ка юту, массу непонятных вещей и с наслаждением пила заграничный оранжад —ничего похожего у нас тогда не было. Когда он еще ходил в море (сколько раз он с ним прощался!), он давал мне адрес для радиограмм, и я ужасно мучилась, их составляя. Я понимала, что вдали от дома ему очень нужны были письма. Но со ставить радиописьмо было невыносимо трудно; сколько же человек, думала я, будет его читать, кроме Виктора? Какие слова можно туда втиснуть? Все же, пересилив себя, я что-то посылала, только потому, что обещала и знала, что изобилия писем у него не будет. Дружить с ним было сложно и потому еще, что очень долго у Виктора не было телефона. Плюс к тому у меня подрастала малень кая дочка, ее не с кем было оставлять. Была и другая причина того, что со временем я стала бывать у него все реже и реже. Из-за отсут ствия телефона к нему в любой момент мог прийти гость званый и незваный, а то и целая компания с бутылками в карманах. И вы гнать их Виктор не умел. Я надеялась, что с появлением телефона это прекратится, легче будет отбояриваться. Но легче не стало. Я не навидела эту писательскую братию алкашей, которым нужна была просто крыша, место, чтобы осесть и пить, «добавляя» и «добав ляя»; на здоровье собрата по перу и его творческие занятия им было наплевать. И скучны же они были, Господи! Это чудовищное бедствие сократило жизнь писателя. Изменилась ситуация только с появлением в квартире Виктора самоотвержен ной и решительной Танечки. С ее появлением, с их женитьбой у него изменилось выражение лица, изменился даже голос и помягчел ха рактер. Нет сомнения, что Таня подарила ему несколько лет жизни... Жаль, что до этого времени не дожила Любовь Дмитриевна. Она умерла в 1972 году, когда Виктор был в Польше. Он как-то сумел тогда очень быстро приехать. Нас было совсем немного во время панихиды в Князь-Владимирском соборе — брат Олег, его родня... Никаких подробностей уже не помню, кроме того, что мое присут ствие в тот момент было для Виктора опорой. Я просто была рядом, и это действовало на него успокаивающе; до конца жизни он вспоми нал мне эти два (по-моему) дня с непомерной благодарностью. Этим я объясняю его сердечнейшие надписи мне на книгах; приведу две. 1995 год: «Ирме, моей доброй сестре», 2001 год: «Ирме Кудровой — с давней любовью, и это без шуток. Твой Виктор». А теперь приведу одно из его писем, к сожалению, без даты: 154