Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

ЛЮДМИЛА БУБНОВА-ГОЛЯВКИНА проливом. Именно там, у самой южной оконечности Американского континента, стоял корабль Конецкого во время космического поле та космонавта Шаталова... Я перечитала книги Конецкого, кое-какую литературу о нем, сде лала важные для юных читателей выписки. «Мое поколение военных подростков были и есть дети 1941 года: тогда мы учились любить Отечество...» «... Автор опирается на юмор как единственное средство против перепутанности и сложности мира...» «Может быть, именно ВАШЕМУ поколению придется осознать кризис христианской системы нравственности: придется вырабо тать необходимую систему условностей и строго подчиняться им. Без всякой борьбы и без малейшего внутреннего сопротивления. Иначе благополучное проживание людей на планете станет пробле матичным (попросту невозможным)» Мне представляется это заветом новому поколению. 26 июля 2001 года умер Голявкин. И вот 8 сентября Таня Конецкая пригласила меня в гости, к мо ему удивлению и вопреки ожиданию. У меня есть наблюдение: как только становятся вдовой —опускается глухой занавес. А тут... Ровно в пять вечера я обнималась с Конецким: он встал мне на встречу, выглядел вполне здоровым, необыкновенно красивым, до бродушно настроенным, хотя пожаловался на сильную боль в ногах. — Если стоишь и шагаешь — какая слабость! Я знаю: больной и слабый не может стоять на ногах! —сказала я. Таня привезла сервировочный столик на колесиках. Молча и стоя выпили по рюмке — шестьдесят лет с начала ленинградской блока ды. Конецкий сразу же дал мне прочесть свою статью о блокаде в га зете «Невское время». Я многое из его книг знала о том времени, но тогда, переводя взгляд с абзаца на абзац, я вновь живо представила те жуткие картины, и у меня полились горькие слезы. Конецкий все еще вспоминал о голоде, холоде, смерти теток, об эвакуации по льду Ладожского озера в машине по самые борта в воде, под бомбежкой... Потом выпили в память Голявкина и Олега, покойного брата Конецкого. Таня говорит: — Витя живет под девизом: «Я должен!», помогает всем, кто просит, во имя этого отдается работе... — Наверное, это жизненный принцип поколений, детьми пере живших войну и послевоенные тяготы... Я моложе их почти на десять 138