Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

ЕСЛИ БЫ НЕ МОРЕ, ОН СТАЛ БЫ ХУДОЖНИКОМ Плохо ли воспитывает народ литература? Нравственность наро да будто бы от той литературы идет: любовь единственная, неповто римая, навеки, до гроба. Девицы, в ожидании единственной, неповторимой, —все сплошь цельные, непорочные, венерически здоровые, думают о высоком — романтически скрыленные натуры. Будущие дети от таких матерей все один к одному, дебилов не водится — здоровье нации налицо. Но ведь новые времена — новые песни. Новые моды потребуют новых хлопот от государственных мужей. Литература у нас почти полвека была делом государственным... А Конецкий, эгоист, думает о своей личности в литературе. Он чувствовал: литературе постоян но нужен свежий взгляд на мир, чтобы развиваться в пределах искус ства, а не только социально-идеологической политики. Воспитанный в традициях русской классической словесно сти XIX века, он всю жизнь пытался выпростаться из-под ее душного одеяла. Каждый раз, берясь за перо, он старался, старался: ирони зировал, ерничал, вредничал, скулил, словно пес от чесотки. И эти трепыхания читаются в его произведениях, оттого они жгуче инте ресны. И все-таки мне там чего-то все время не хватало. Он не нашел подлинно литературной ФОРМЫ. Все шпарит очерковым стилем — журналистским стилем; в сравнении, например, с Голявкиным это очевидно. Голявкин настолько самостоятельно взялся за дело, что для него классической литературы вовсе не существовало — она ему не мешала. Он сразу определял свое мышление в оригинальной, готовой художественной форме, он не пытался поспешать везде: на земле, на море, в житейском поле и одновременно в литературе. Он не распылял свои внутренние силы: не думал ни о быте, ни о народе, ни о жене — любил одно искусство. Он совершенно не смущался, что не умеет гвоздя в стену забить. Зато в литературу он точно вбил свой собственный гвоздь, не сожалея о том, что мало кого интересу ет и этот гвоздь и его искусство. В конце 1950-х все ощущали себя победителями (после войны), а он уже прозревал застой: страна качает воду «Из Невы в Неву». Полустраничный рассказ наводил на мысль о народной драме: к кон цу XX века страна рухнула и погребла под обломками много народа... Так где теперь классическая литература —впереди или сзади? Кажется, на нее снова делают ставку государственные мужи: что бы воспитывала народную нравственность, как церковь... Хотя все это далеко от реальности. Конецкого народ всегда любил и за его первые простые романти ческие рассказы, и за острые путевые очерки, и за то, что он капитан 135