Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

ЮРИЙ РЫТХЭУ Виктор тогда, покинув военный флот и понюхав Арктики, акку ратно посещал литературное объединение. Их было несколько — одно из них было при самом Союзе писателей, другое — в изда тельстве «Советский писатель» (туда ходил Конецкий), третье вел известный литературовед и эстет, специалист по Лермонтову — Виктор Андроникович Мануйлов. Я почему-то в эти кружки не хо дил, за что меня мягко упрекнул Виктор. — Зря ты сторонишься, —заметил он. — Мне же очередной раз скажут, что надо учиться у классиков, внимательно их читать... — Мы классиков на наших собраниях не читаем, — сообщил Виктор. Но я не мог себя представить читающим перед публикой, пусть даже такими начинающими писателями, как я, свои сочинения. Мне почему-то казалось, что это подобно тому, как раздеться на людях, предстать во всей своей беспомощной творческой наготе. — Это надо преодолеть. — И потом: почему все твердят — учиться писать у классиков. А мне кажется, что этого как раз не надо делать. Ведь все равно не получится как у Пушкина, Толстого, Тургенева, Чехова... Даже если очень похоже, все равно это будет литература второго сорта. — Это верно, — согласился со мной Виктор. — Надо искать свое... Только свое. Я часто вспоминал этот разговор. Не только по содержанию. А еще и по тому прекрасному пути, который мы прошли —Летний сад, Марсово поле, Михайловский сад, а потом по каналу Грибоедова вышли на Невский проспект, выпили по кружке пива у ларька в нача ле бульвара Софьи Перовской и на этом расстались. Получилось так, что после этого памятного разговора мы оба стали довольно много печататься. Я читал все написанное Виктором Конецким, посмотрел все фильмы, снятые по его сценариям, и мне было ясно, что в литерату ру пришел настоящий писатель, совершенно непохожий не только на классиков, у которых нам усиленно рекомендовали учиться, но и на всех остальных. О море и моряках написаны сотни, тысячи томов. Казалось, что тут можно изобрести нового? Но океан велик, как и все человече ство. Просто Виктор Конецкий по праву настоящего художника пи сал только о том, что хорошо знал. Не по причине скудного вооб ражения (у него оно было достаточным), а по тому главному закону настоящего искусства, когда читатель прочно и навсегда входит в тот 110