Виктор Конецкий: человек из морского пейзажа : воспоминания, размышления, штрихи к портрету / авт.-сост.: Т. В. Акулова. - Санкт-Петербург : Площадь искусств, 2014.

ВОЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК «Черт побери! —говорил моряк, закрывая книгу. —А ведь так оно все и есть!» И вот что интересно: о флоте написаны тысячи книг, многие моряки брались за перо, сколько талантливых литераторов были искренне увлече ны морской тематикой. Но чаще всего моряки оказывались посредственны ми писателями, а хорошие писатели не знали морского ремесла, и флотские люди смеялись над явными нелепостями, которые находили в стилистиче ски безупречных текстах. Виктор Конецкий —редкое и счастливое исключение. Он родился писа телем. Чтобы убедиться в этом, достаточно почитать его юношескую прозу. Однако родиться мало, нужно суметь реализовать предназначение. Жизнь многовариантна, но подлинный талант, осознавший свое призвание, уму дряется преодолеть события, уводящие с предначертанного пути, и в пол ной мере использовать даже случайности, этому пути помогающие. Правда, сам он говорил, что в училище пошел из нужды, а мог бы стать профессиональным художником. Может и так. Но писателем он все равно стал бы, только его героями были бы другие люди. И я убежден, это были бы великолепные книги. К Конецкому прикрепилось определение писатель-маринист, потому что он писал о море, о флоте. Термин этот удобен литературоведам, но абсолютно лишен смысла, неприлично сужает рамки творчества и лично сти. А Мелвилл? Он что, тоже маринист? А Сент-Экзюпери, он кто, писа- тель-авианист? Слышите, как дурацки звучит? Сент-Экс всегда обижался, когда летчики считали его писателем, а писатели —летчиком. Сам-то он знал, что эти две ипостаси в нем неразделимы. Наверное, то же испытывал и Виктор Викторович Конецкий. Отсюда его жесткость по службе и рез кость в отношениях с коллегами по литературе. Это нормальная защитная реакция, он не мог позволить, чтобы сомневались в его профессиональной состоятельности. Люди всегда подозрительно относятся к тем, кто позво ляет себе выйти за рамки ремесла. Сент-Экзюпери всю жизнь доказывал, что он хороший пилот, Виктор Конецкий всю жизнь доказывал, что он хо роший моряк. А вот Хемингуэй, открывшийся для нашей страны лишь после Второй мировой войны и оказавший сильнейшее влияние на формирование многих поколений, не знал иного ремесла, кроме писательского. И его это угнета ло. Ему этого было мало, и множество его поступков —попытки продемон стрировать, что он —настоящий мужчина. У Конецкого и Сент-Экзюпери этой проблемы не было, ибо их защищала мужская профессия. В России о море и морской службе всегда писали много, но тради цию создал лишь Виктор Конецкий. И теперь этой традиции можно сле довать. Или ее нарушать. А до него нарушать было нечего. Каждый автор и каждая книга жили сами по себе. Творчество Конецкого —литературная эпоха интеллектуальной маринистики (никуда не деться от этого термина). 7