Благодаренье снимку... : семейный фотоальбом Виктора Конецкого / [сост. Татьяна Акулова ; ред. Игорь Кузьмичев ; предисл. Валентина Курбатова]. - Санкт-Петербург : НИКА, 2009.

«У меня хранится фотография. Витя Курочкин на верхней ступеньке паперти какого-то собора. Он в широченных брю ках— по моде того времени: конец пятидесятых годов. В левой руке папироска. Он так и не мог привыкнуть к сигаретам, курил то, что покрепче: “Север”, “Беломор”, о здоровье не думал. Витя отвернулся от объектива и смотрит на голубей. Церковные, балованные, раскорм ленные голуби расхаживают возле самого Вити по паперти. Один в полете, изображение смазано и смахивает на замечательную птичку мира Пикассо. Идиллическая картинка. Он подарил эту фотографию мне и написал: “Виктору от Вик тора”. Я смотрю на нее и слышу колокола. Я слышу их и тогда, когда не смотрю на фото, а про сто вспоминаю Витю. Они звонят и по всем нам, кто когда-то начинал вместе с ним торить тернистую тропку в литературу. По таланту, по литературному дару его можно сравнить разве только с Юрием Казаковым, но у Вити талант светлый, а Юра мрачен, как лик со старообрядческой иконы. Мы— одно литературное поколение, хотя разнились в годах рождения и датах первых публикаций. Когда в 1955-м Валентин Пикуль привел меня в литературное объединение при Ленин градском отделении издательства “Советский писатель”, Курочкин для меня был живым Монбланом, потому что уже напечатал “Пастуха” и “Цыгана Бенко”, сотрудничал в газетах, а я еще ни разу не видел своего имени в печатном исполнении. С 1955 по 1958 год мы трое тесно сблизились и дружили, и нас прозвали в литобъеди- нении— Три мушкетера. Кто из нас был Атосом, кто Портосом и Арамисом, и по сей день не знаю. Просто держались мы вместе— вот нас и прозвали. На мушкетеров же, по существу вопроса, мы никак не походили. Если не считать склонности к выпивке. И еще того, что в ка- кой-нибудь забегаловке у Пяти углов или в “щели” на Исаакиевской площади у “Астории” мы, как помню, вовсе не касались женской темы— такой закономерной в нашем возрасте. Мы толковали о литературе, вернее, мы просто-напросто рассказывали друг другу свои бу дущие гениальные рассказы, повести и эпопеи. О прошлом почему-то вспоминали мало— оно, это прошлое, еще так свежо было, что и не казалось нам, вероятно, заслуживающим внимания». Виктор Конецкий «Памяти Виктора Курочкина» Виктор Курочкин, 1960 год