Благодаренье снимку... : семейный фотоальбом Виктора Конецкого / [сост. Татьяна Акулова ; ред. Игорь Кузьмичев ; предисл. Валентина Курбатова]. - Санкт-Петербург : НИКА, 2009.

«Поднимали мы австралийский транспорт “Алкао-Кадет” возле мыса Мишуков. В сорок вто ром году австралиец затонул, получив прямо в дымовую трубу полутонную немецкую бомбу. Поднимали его трудно. Транспорт хотел покоя и не желал возникать обратно на свет божий из тишины и мягкого сумрака морской могилы. Наконец все-таки наступил волнительный и торжественный момент продувки понтонов. И из бур лящих вод, обросший водорослями, занесенный илом, в гейзерах воды и струях травящегося из пон тонов воздуха возник потревоженный от вечного сна пароход— огромное морское чудо-юдо. Защел кали фотоаппараты, заорали “ура”, вскинули над головами чепчики,— матросики летом на Севере именно чепчики носят. Выждали положенные мгновения и полезли на утопленника за чем-нибудь полезненьким. Спасение на водах всенепременно связано с таким постыдным фактом— такое было, есть и будет. Ибо спасателям извечно кажется, что они имеют чистой воды моральное право “на не которое количество сувениров”,— так скажем для приличия. Я пробрался в штурманскую рубку транспорта. И обнаружил среди ржавого железа какие-то чер ные и мерзко скользкие кипы. Пхнул сапогом одну— она развалилась, и в середине проглянула прилично сохранившаяся бумага. Оказались австралийские навигационные пособия, вахтенные журналы, лоции— слипшиеся, спрессованные тяжестью морской воды, как бы обугленные по кра ям страницы. Тут я и забыл про то, что хотя любопытство не порок, но все-таки большое свинство. Набил полную пазуху мокрыми документами и вдруг услышал сперва гудок, а потом аварийные тревожные свистки и ощутил под ногами дрожь металлического покойника. Всех спасателей мгновенно сдуло с этого “Алкао-Кадет”. Хорошо помню, как наш боцман волок на родной спасатель шикарный австралийский стульчак, но вынужден был бросить добычу на полпути. Под брюхом транспорта начали рваться-лопаться понтонные полотенца, на которых он висел. Минуту или две “Алкао-Кадет” полусонно чесал в затылке, затем вздохнул и нормально бульк нул обратно в могилу, оставив за собой такую бурунную воронку, что в нее затянуло рабочую шлюпку. А звучок австралийский транспорт издал пострашнее и, уж во всяком случае, погромче того, с которым сыпется земля на гробы братских сухопутных могил. Еще минут тридцать над затонувшим гигантом вылетали из воды четырехсотгонные понтоны, наполненные воздухом. К счастью, ни один из них не вмазал в днище нашего корабля. Если бы такое произошло, то поднимать с грунта возле мыса Мишуков пришлось бы уже два парохода. Когда все утихло, я занялся разборкой, как говорят в романах, “немых свидетелей” жизни и ра боты австралийских моряков: записные книжки штурманов, карты Ямайки и “рапорты об атаках за июль 1942 года”. Потом разложил свою бумажную добычу сохнуть на световом люке машинного отделения, нимало не заботясь о том, что ее кто-нибудь сопрет: кому нужны мокрые, грязные, в ржавчине бумажки? Да еще на английском языке! Я-то в те времена пытался его учить, и любопытные авст ралийские документы могли бы стимулировать усидчивость. Но вышло вовсе нелепо и неожиданно. Бумажки попали на глаза одному бдительному товари щу. На “рапортах об атаках” он обнаружил английское слово “секретери”. Меня кое-куда вызвали и дали такую взбучку, что до сих пор икается. Оказывается, я должен был все эти документы не медленно сдать в соответствующий отдел...» Виктор Конецкий «Какя первыйраз командовалкораблем» «Яудачно поднял этот п/х со дна Кольского залива. Через 2 часа он опять утонул. Я успел убежать — удачно!» В. Конецкий На австралийском пароходе «Алкао-Кадет», 1953 год