Колычев Н. Шуя. Мария. Камлание / Н. Колычев // Площадь Первоучителей Мурм. орг. Союза писателей России. – Мурманск, 2004. – № 4 . – С. 168-176
Брякнув костяшками на одежде и бубенцами на шапке, нойда шагнул, вплотную приблизив своё лицо к её лицу. Пахнуло непривычным, дымно горьким. - Вечером... Вечером камлать приду. Молчи только. Не говори никому. Ждите. Вечером, вечером, как стемнеет. Камлать буду. Духов звать. Не бо- ись, не боись, поставлю твоего Онисима на ноги... Мария слушала его, сморщившись, затаив дыхание и плотно зажмурив глаза, словно боясь, что вместе с речью колдуна войдет в неё дух нечистый, завладеет ею, подчинит себе. Ей даже показалось, что в лицо полыхнуло пламенем адовым... Она открыла глаза. Никого рядом не было. Мария оглянулась. Никого. Толпа на торге поредела, начала растягиваться тёмными ручейками по ули цам села. Она медленно побрела навстречу приближающимся людям. Встречные здоровались с нею, она же раскланивалась, глядя куда-то сквозь них, словно не узнавая, и встретившись с нею взглядом, никто не ре шался заговорить. И без того земляки считали её «не от мира сего», а не понятное всегда страшит, как страшил саму Марию шаман Мокся и пред стоящий вечер. Так добрела она почти до самого торга. И тут налетела на неё Авдотья. - Ой, соседушка, ты-то где была? Ай ли и не видала, что тут деялось?! Не отвечая, Мария стояла истуканом. - Санька-то Сыч, весновальник с Новаграда, с Савель Игнатьевичевым Анфимом бились. Ох и бились! А после и наш Пашка Зуй... Ну да ладно, пошли уж до дому, я по дороге расскажу. А то, может быть, к Моксе зай дёшь. Он тут, недалече, в куваксе своей у моря. Я только-то него. И, нагнувшись к самому уху Марии, Авдотья скороговоркой зашептала: - Справилась я у него о твоём деле. Он ничего, согласный он твоего Они сима полечить. Только я ж без тебя решать не могу. Надо бы тебе самой его попросить. Пойдём уж, дойдём до него... - Говорила я уже с ним. - Как так? Когда? Я ж только от него иду. Не могла ты, Мария... Авдотья схватила соседку за плечи, с тревогой вглядываясь в её лицо, но та резким движением освободилась из её объятий и уверенно зашагала до мой. Авдотья семенила сзади. Всплёскивала руками, сбивчиво, с «охами» и «ахами» пересказывая поединки на торгу... После утренней службы старец Зосима решил всё-таки навестить больно го дьякона Онисима. По дороге зашёл к старосте Еремею. Еремей насажи вал сеть, готовил плав. Сидя на полу, он нарезал из больших листов бе рёсты ровные, в ладонь шириной квадратики. Лист берёсты он клал на ши рокую доску, сверху прижимал другой, поуже, и проводил острым, как бритва, ножом. Ловко получалось.
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTUzNzYz