Колычев, Н. Роман о Феодорите Кольском / Н. Колычев // Площадь Первоучителей / Мурм. орг. Союза писателей России. – Мурманск, 2010. – № 10. – С. 5-15.

лый по сравнению с окружающим железом. Вот он, шест-то... Значит, было... Значит, есть. Над головой, в горячем перед угасанием предвечернем небе носились крикливые чайки. Степан смотрел ввысь, вглубь неба, пытаясь проникнуть туда - за чаек, за облака, в сияющую синеву, коснуться её - хотя бы взглядом. «Господи, Иисусе Христе! - шептал он. - Силы небесные, старцы не­ ведомые, спасшие меня из пучины морской, если вы - Зосима и Савватий, дайте мне знак, помогите выбраться на твёрдую землю, доведите црен сей до мелководья, чтобы смог я управить его шестом к берегу. Аз же, выйдя из црена, незамедлительно поспешу поклониться чест­ ным мощам вашим, и буду поминать, и славить имена ваши каждоденно до исхода дней моих земных». Степан поднялся на ноги. Огляделся. На берегу ни Кузьмы, ни Фё­ дора видно не было. «Наверное, за карбасом побежали», - решил он. У савватиевского амбара какой-то старец махал ему рукой, то ли привет­ ствуя, то ли благословляя. Степан помахал ему в ответ. Мыс приблизился настолько, что глядя на него, Степану казалось, будто он уже стоит там, на берегу. Сердце бешено колотилось, заходясь от радости. «Спасён, спасён, спасён!» - сами по себе шептали губы. Он опустил шест за борт и, почти не нагибаясь, упёрся в песчаное дно. Раз, другой, третий. Править почти не пришлось. Црен выбросило на пес­ чаную отмель на самом носке мыса. Далее берег выгибался губой, уходя почти прямо на север;.. «... и возгнетихом себе огнь, зимнего ради стужения. Яко бысть нощь, аз же возлегох ко огню плечима, не спящу ми, токмо согревающуся, а брату Ферапонту в судне почивающу. Слышу внезапу за собою человека, огнь спотыкающа...» - Феодорит продолжал читать только что законченное писание. Отложив все дела, братия сидела и внимательно слушала, поражаясь тому, как история, уже не раз ими слышанная, преданная бумаге, обрела совсем иное звучание. Савватий вслушивался в слова, то узнавая, то вовсе не узнавая своё повествование. Впервые он слышал, то, что обычно рас­ сказывал сам, со стороны. Порою ему хотелось вмешаться, поправить что- то, уточнить, но он сдерживал себя, представляя, как вновь начнутся придирчивые расспросы аввы Досифея, его перебранки с Феодоритом, за­ писывания, переписывания. «И так изрядно, не навредить бы», - говорил он себе. Ему ли, Савватию, не знать, как бывает порой при тонких каких рабо­ тах, - да хоть возьми и дощечку для шкатулки заготовить. Строгаешь её, стро­ гаешь... Вот - она уже и совсем гонка, хрупка - сам любуешься, тут и остановиться бы, но нет, хочется - ещё лучше, ещё тоньше, чтоб так. как у дру­ гих не бывало, не получалось. Адощечка-то - хрясь! - и лопнет. И начинай всё сызнова. Не стоит искать лучшего, когда и так - хорошо. От добра добра не ищут. Всему есть предел...