Колычев, Н. Роман о Феодорите Кольском. Гл. 9-10 // Площадь Первоучителей / Мурм. орг. Союза писателей России. – Мурманск, 2009. – № 9. – С. 14-34.

После ноставления на Новгородскую кафедру Геннадия явно не же­ лали видеть в Москве. Даже во время Соборов, где необходим был его голос, как архиерея, умудрялись не вызывать, запрашивая мнение по тому или иному вопросу письменно. «Да и Бог с ней, с Москвой. Её не только видеть, думать о ней - тяжко!» - почти искренно сокрушился архиепископ, несколько успо­ каивая себя. Он вспомнил последнюю, одну из немногих за последнее де­ сятилетие поездок в стольный град. Как после татарского нашествия... или труса великого... Церкви поразвалены. Брёвна, мусор из града выно­ сят. Монастыри переставлены... А кладбища? Могилы? Прах предков?! Ну ладно, кости на Дорогомилово вынесут, упокоят. А телеса-то, те­ леса... Они же теперь - прах. Они ведь - сама земля. Из земли пришли - землёй стали... Там ныне сад посажен. Яблоки, знать, вырастут. На прахе- то людском. На плоти-то, на мясе человечьем... Их, поди, в пост и есть нельзя будет. А и не в пост такое есть - кощунство... Что дворы отодвинули от города - ино-то и в лепоту. А церкви бы стояли вокруг. Ещё бы и честь граду большая была... А теперь что? Где престол стоял да жертвенник, ныне и места-то не огорожены: ино и собаки на те места ходят, и воронье летит, и прочий скот всякий... Вон, с Киева жидовин новокрещённый приехал, так ведь кричит за столом во все люди: мол, князь великий на Москве церкви из города в сёлы мечет вон. Вот как нынче о нас в Киеве жиды говорят. Ох, Москва, Москва... От Бога - грех, от людей - сором. - Владыко! - оклик дьякона оторвал его от скорбных мыслей. Заду­ мавшись, он вновь прошёл мимо нужной двери, что случалось с ним чуть не ежедневно, даже если и не задумывался особо. - Понастроили - дверей, хором, сеней... Не столько делом занима­ ешься, сколько ищешь, где заняться..., - ворча, владыка вернулся и во- шёел в распахнутую перед ним дверь. Поднявшись по ступенькам из небольших сеней, архиепископ в со­ провождении Герасима вошёл в просторное помещение переписной ма­ стерской. Посреди него на длинном столе громоздились стопки книг, свёртки бумаг, валялись сломанные и изгрызенные перья, стояли чер­ нильницы, прямо на бумагах засыхал яблочный огрызок, рядом с кото­ рым лежала, мирно посапывая, золотая кучерявая голова. Два инока-пе- реписчика, сидевшие чуть поодаль, увидев владыку, сначала с противным пронзительным скрипом и молниеносной скоростью заводили перьями, обозначив усердие в работе, затем вскочили. - Тс-с-с! - владыка указал пальцем на золотую голову, а затем при­ ложил палец к губам. - Тихо! Митька спит! - произнося последние слова, архиерей, старательно изображая на лице бесконечную заботу о спящем, «со значением» поднял палец вверх.