Колычев, Н. Роман о Феодорите Кольском. Гл. 9-10 // Площадь Первоучителей / Мурм. орг. Союза писателей России. – Мурманск, 2009. – № 9. – С. 14-34.

- Спаси, Господи! Вот - спаси Господи-то! Ты уж прости меня, Исайюшка, коли я что не так. Но ты ж ведь сам первой... - Мо-олчи! - возопил игумен прорезавшимся голосом. - Молчи, не то вновь рассоримся! Иди на солеварню, скажешь Илье, что я велел Фео- дорита забрать. И чтоб всю неделю я вас, кроме как на службе - нигде не видел. Ни тебя, ни его! Пшёл вон! - Спаси, Господи! Спаси, Господи! Спаси, Господи... - зачастил ско­ роговоркой авва Досифей, убегая на варницу. - Степан! Кузьма! Шевелитесь же, неслухи! Сейчас леденцы пойдут! Прогорит црен - головы пооткручиваю! Феодорит, подай-ка мне мои грабли! Феодорит, ухватив здоровенные грабли дядьки Ильи, побрёл на его голос в белом тумане, пригибаясь, поскольку внизу и дышать легче, и хоть что-то видно. Едва он различил впереди его ноги, как здоровенная рука, чуть не подняв его вместе с граблями, вырвала их из рук, больно ободрав и занозив ладони. - Илья, Илья-а! Эге-гей! Илья! Феодорит! Степан! Кузьма! Люди! Где вы! Феодорит прислушался. Где-то в густых соляных испарениях пла­ вал знакомый голос. - Тут мы! - откликнулся он, и почти одновременно с ним Степан с Кузьмой заорали наперебой с другой стороны црена: - Тута! - Здеся! - Вот они мы! Знакомый Феодориту голос заметался в клубах пара, видимо, окон­ чательно потеряв направление, куда идти. Потом вдруг голос умолк, но раздался стук и бряканье чего-то сваленного наземь, и прямо перед цре- ном, между Феодоритом и дядькой Ильёй, возник ниоткуда авва Доси­ фей. Едва появившись из тумана, он закачался, замахал руками, теряя равновесие, и чуть было не ухватился за край раскалённого црена, но дядька Илья успел поймать его за руки. - Авва Досифей, а ты чего здесь? - округляя глаза от удивления, спросил главный солевар. - За Феодоритом. Игумен послал. - Не отдам! - сразу и наотрез отказал дядька Илья.- Я отца игумена уже предупреждал. У меня в течение дня с варницы, как с того монастыря - выдачи нет. И здесь я - сам себе игумен. В мои солеварные дела - ни­ кому не вступаться. И людей - тех, что вначале дня дали, - до конца вари взад не требовать. Таков уговор был. Вот выйду с варницы - ваша правда, монастырская: казните, милуйте меня - подчинюсь беспрекословно. А здесь - моя, соляная правда. И пока варя идёт - мне и казнить здесь, и миловать. Так вот, авва Досифей, отцу игумену и передай. Проводи его