Колычев Н. Главы из нового романа "Феодорит" : [главы 1-3] // Площадь Первоучителей / [Мурм. орг. Союза писателей России]. – Мурманск, 2005. – № 5. – С. 137-154.

Вновь и вновь спрашивал он у себя: сможетли? Воттак, как Корнилий. И не было твёрдого, убеждённого ответа. Лишь муки, сомнения, осознание соб­ ственной ущербности и слабоволия... Если бы зналФеодорит, что молчал ихмурился Корнилий оттого, что скажи он хоть слово — и не сдержался бы, разразился рыданиями. А разве можно ему, иноку, передмальчонкой... Если бы знал, что ушёл Корнилий, не поблаго­ дарив его толком, оттого, что не было более сил терпеть и сдерживаться, что уходил он, струдом сохраняя осанку идостойную инока походку, и, лишь толь­ ко скрылся от взора отрока за деревьями— бросился бежать, не разбирая пути по лесу, спотыкаясь о сучья и кочки, а потом упал и долго-долго плакал как дитя. Плакал от жалости к себе, к матери, чью старость он не мог утешить. Плакал оттого, что мать стара и скоро преставится, и он её более никогда не увидит, и не проводит в последний путь, и даже узнает о её кончине лишь по прошествии лет. И даже на могилку её, скорее всего, никогда не придёт... Знобило. Чтобы согреться, Феодорит прошёлся по церкви, от иконы к ико­ не, вглядываясь в святыелики. Подошёл к окну. Едва-едва светало. Снег кончился, ветер сменился и струился теперь над Соловками тёплыми потоками. За окном, шумно всхлипывая, как нарыдавшийся ребенок, таял снег. Начиналась настоящая весна. Значит, скоро залив очистится отольда. Вновь закипит, забурлит притихшая на зиму хозяйственная жизнь монастыря. Продолжится строительство, заго­ товка леса, рыбаки выйдут в море—ставить гарвы и завеси, обмётные сети и перемёты, другие пойдут на внутренние озёра острова, третьи отправятся на сёмужьи тони в Варзугу, Умбу, Порью Губу. А там, глядишь, и грибы-ягоды подойдут... Работы на всеххватит. Если такое тепло продержится пару недель, игумен начнёт отправлять братиюна острова —за гагачьими яйцами... Феодо­ рит вспомнил, как опростоволосился в первый раз на этом деле. Послушания он всегда выполнял с большим рвением. А особенно тогда — в первое время жизни в монастыре. Перед Пасхой, на сборе яиц, куда его по­ слали с другими иноками и послушниками, он бегал по островам, к которым причаливал их карбас, как угорелый: от гнезда — к гнезду, успевая найти и собрать несколько более других, и очень радовался своим успехам. Расплата за этот приступ плохо скрываемой гордыни итщеславия не заста­ вила себя ждать. Уже на следующий день радость от успехов сменилась стыдом и раскаянием. Отстояв раннюю утреню до кафизм и благословясь, иноки и послушники, наряженные на сбор яиц, вышли из церкви и направились на берег, к карбасам. Внезапно на его плечо легла могучая узловатая рука старца Фотия. Влетнее время отецФотий начальствовал на самой уловистойУмбской тоне. Зимовал в монастыре. Большой дока во всех видах поморских промыс­ лов, он был за старшего в их временной ватаге. — Пойдём-ка со мной, — позвал он, и они пошли втрапезную. Там старец подвёл его кдеревянной кадке, в которой лежали выбракованные при перебор­ ке яйца, специально по его просьбе оставленные до утра. — Смотри, —приказал он, а сам, нагнувшись, зачерпнулпригоршней оттуда, иподнёс к самому лицуФеодорита. На егоширокой бурой ладони вскорлупе и слизилежали несколько недо конца сформировавшихся гагачьих зародышей. 149