Кохичко, А. Н. Несколько слов в защиту смерти / А. Н. Кохичко // Наука и образование. - 2007. - № 8. - С. 41-55.

А.Н. Кохичко НЕСКОЛЬКО СЛОВ В ЗАЩИТУ СМЕРТИ 49 ня и серебра, и золота, и каменья драгоценного; дай сроку хоть на один час - я бы раздал нищим все свое имение». Отвечает Смерть: «Как жил ты на вольном свете, для чего тогда не раздавал своего имения нищим? Нет тебе сроку и на единую минуту!» Замахнулась Смерть острою косою и подкосила Анику-воина. Свалился он с коня и упал мерт­ вый» (Аника-воин и Смерть) [4. С.71-72]. В славянской мифологии черты олицетворения смерти сохранил злой дух Карачун (Корочун, Кере- чун, Крачун - «конец», «гибель», «смерть»). Древ­ нерусское «корочунъ» также название солнцеворота 12 декабря (по старому стилю) и большого (четвер­ того) рождественского поста, день преподобного Спиридона, епископа Тримифийского, день Спири- дона-поворота, Спиридоньев день [17. Т. 2., с.336- 337]. «Корочун - подземный бог, повелевающий м орозам и ... Старый д ед - сива борода. Он носит эту седую бороду длинною ; сам ходит в белой шубе, но всегда босоногим и без шапки. В руках он держит тугой лук и железную булаву, и когда рассердится, то ударяет ею в пень, вы зывает вихри и рассылает их по земле, а самым стуком производит трескучие морозы. За то и зовут его кое-где «Морозом» и «Зю­ зей» [7. С. 193]. Большую часть зимы Зюзя проводит в лесу, но иногда заходит и в деревню , предвещая своим появлением ж естокую стужу [1. С.433]. «В белой шубе, босой, потряхивая белыми лохмами, тряся сивой большой бородой, Корочун ударяет дубиною в пень, - и звенят злющие зюзи, скребут коготками моро­ зы, аж воздух трещит и ломается» (А.М. Ремизов. Сказки) [14. С.207]. В день солнцеворота наступает конец нарастанья темных ночей и, по народному календарному выражению, «Солнце на лето, зима на мороз. После солноворота, хоть на воробьиный скок, да прибудет дня» [3. Т.2, с.322]. При этом происходит борьба света и тьмы, добра и зла. Коро­ чун, царствуя, хозяйничая над землей в это время, «воевал со светлым богом Перуном и, зная, что родится «божич» (Красное Солнышко), оборачивался в медведя, набирал стаи волков (метели) и гонялся за женою Перуна (Гро- мовницей или Калядой, или Пятницей), которая пряталась между ивняками и на деревьях и там родила сына Дажбо- га. Этот-то и сокрушал лютого врага, сменяя долгие ночи такими же светлыми днями на тепло» [7. С. 192]. Главным воплощением нечистой, злой и раз­ рушительной силы, враждебной божествам света и тепла, у наших далеких предков была М орена (Ма­ ра, Марена, Марана, Морана, Маруха, Мармара, Маржена), богиня смерти, зимы и ночи (санскр. mri - «умираю»). Она неумолима и свирепа, зубы ее опаснее клыков дикого зверя, на руках страшные, кривые когти. Имя этого божества родственно сло­ вам: «мрак (морок)» - «туман»; «мор» - «повальная болезнь»; «мора» - «тьма»; «мара» - «призрак», «нечистый, злой дух»; «марать (мары)» - «носилки для покойников»; «мерек (мерет)» - «черт»; «замерек (замерень)» - «первозимье»; «замореки» - «начальные морозы»; «мерещиться» - «темнеть», «смеркаться»; «мерковать» - «ночевать»; «меркоть» - «ночь», «потемки»; «мерекать» - «мало знать, соб­ ственно: не распознавать за темнотою»; «помора» - «отрава»; «поморщина» - «большая смертность»; «смрад»; «см ердеть»...[1. С.47-48, 327]. Тогда последнего удара Я равнодушно ожидал, Но мой противник, злая мара. Вдруг побледнел и задрожал... Глаза туманит, грудь мне давит, По капле кровь мою сосет. Мне душно! Кто меня избавит? Кто этот призрак рассечет? (Ф.Сологуб. С врагом сойдясь для боя злого...) Со смертью связаны такж е Чернобог, обита­ тель ада, воплощение всех темных сил; Вий, пред­ водитель нечистой силы, судья мертвых; Ний (Ни- ам), божество преисподней (более древнее, чем Вий), один из главных служителей Чернобога, судья над мертвыми; Велес (Волос, Месяц), один из древ­ нейших восточнославянских богов, бог богатства, торговли и скота, бог мудрости, покровитель вол­ хвов и поэтов, бог нижнего (подземного) царства, где обитали умершие (общеславянское velb помимо значений «великий», «огромный», в некоторых слу­ чаях подразумевало понятие «мертвый»); Флинц, бог см ерти... Древнегреческая поэтесса Сафо (Сапфо), по праву считавшаяся в Греции десятой музой, писала: «Если бы смерть была благом, боги не были бы бес­ смертны». Но, быть может, в действительности смерть - не такое уж и зло? И боги, оставаясь бес­ смертными, лишены того, что доступно нам, про­ стым тленным? Да и богов своих мы созидаем са­ ми ... Тем не менее поскольку в подлунном мире все противоречиво и относительно, то даже у такого не­ приглядного образа, как смерть, можно найти и ряд положительных черт. Так, например, общ еславян­ ское съмьпь, известное с древнерусской эпохи (XI век), образовано от мыо, Merti (>мру, мереть) по­ средством приставки съ - «хороший», «благой» (свой) /как в общеславянских свобода, сдоба, сча­ стье/ и суффикса - t-ь /как в общ еславянских pektb (>печь), mogtb (>мочь)/. «Смерть» буквально «хо­ рошая, благая, своя, естественная смерть» [17, Т. 3., с.685-686; 20, Т. 2., с. 179]. «...Царь добрый человек, после деятельной жизни, скончался блаженною смертию, то есть заснул, как утом­ ленный странник при шуме ручейка на зеленом лугу за­ сыпает...» (Н.М. Карамзин. Прекрасная Царевна и счаст­ ливый карла. Старинная сказка, или Новая карикатура) [9, с.30].