Кочеулов, Б. Н. Далёкое-близкое : воспоминания / Борис Кочеулов ; МБУК Североморская централизованная библиотечная система, Центральная городская библиотека имени Л. А. Крейна, Информационно-библиографический отдел ; составитель: А.Ефимова ; редакторы: Б. Кочеулов [и др. ; предисловие: Юлия Солнцева]. - Североморск : МБУК СЦБС, 2021.

с Петруской Кирилловым, он был в нашем столбе, а столб - это делянка, рассчитанная на 40 душ. Кроме нас (12 душ) - Невякины - душ 7, Кирилловы - столько же, Копейкин Д.Я. и И.В. Мне пришлось разбивать эти 40 душ на семейства и по указанию отца по целине по траве я делал след, а потом косили. Было очень много травы и стога наши стояли до зимы. Зимой мы с Владимиром свозили сено домой. Как-то быстро мы богатели, на поле рожь была хороша, особенно просо, урожай которого хватило на 3 года. Совместно с Кирилловыми и Невякиными купили молотилку, сеялку, веялку, два плуга (соха у нас была) и все другое, что можно было, механизировали. А так - все руками. Особенно противно было полоть просо нагнувшись, руками дергать повитель и асот, а он - колючий, все руки были всё лето исколоты. Вязали рожь. Свясла заготавливали дома у колодца пачками по 52 свясла, а в поле поедем вязать. Вязали с усердием по правилам. Вязали много и по всему полю хрестцы строяли (хрестец - 13 снопов), снопы большие и тяжелые. Сколько с га брали урожая не знаю, не помню, но прилично. А тут после ржи - овес, там просо, и так все лето в трудах от зари до зари, не выезжая с поля. А когда яблоки снимали с деревьев, возили снопы домой. Там уж другая работа - молотить. Молотили цепами, руками об скамейку в сарае и лошадьми во дворе. Расстелем по кругу снопов 50-60 и на лошадях гоняли по кругу на телеге или на передке (передние колеса у телеги). Нам - ребятам - доставалось, хотя не скажу (много) - отец все организовывал и подготавливал, а потом, еще до солнышка, шел будить нас с Виктором, иногда с цепом, иначе мы не просыпались, до того уставали с вечера. Отец у нас строгий. Бить нас не бил, но в запальчивости свободно может огреть или цепом, или поленом, или чем придется. Возражать ему - «не смей!», но сам был трудяга и работяга и требовал от своей семьи, а когда в колхозе был полеводом, то и от колхозников, такой же работы. Он часов не признавал в ведении с/х, с темна начинал и темно кончал. И такой жизнью мы жили до 1926 года. С 15 лет я начал работать в Моршанском Волисполкоме. Время было тревожное и голодное. Нас, ребятишек, взрослые члены исполкома, боясь бандитов и «антоновцев», сами не дежурили по ночам, где-нибудь скрывались, а дежурить заставляли нас. И вот мы: я, Сашка Пантелеймонов, Нюра Радина, Лиза Байгузова - все примерно однолетки - ночевали у телефона в Волисполкоме. Он находился рядом с моим домом. Каких только поручений мы не исполняли, например, звонит Особый отдел, ему срочно нужно 100 подвод, и вот бегаешь ночью по хозяевам, у которых есть лошади, и вымаливаешь, говоришь, что «Петр Андреевич, сосед, уже запрягает, давай и ты скорее!» И вот берешь эту лошадь и по новой улице из Соловьевки, мимо старого собора, где на каланче били куранты, едешь, а он ворчит, спрашивает: «Где же остальные?», ну врешь чего-нибудь. Подъезжаешь к Особому отделу, бежишь докладываешь, что лошадь есть, а им и нужна-то одна подвода, и, успокоенный, идешь в Волисполком. А город наш уже был на осадном положении, и бойцы «дикой» дивизии (горцы - чечены, ингуши и пр.), в больших бурках, останавливают нас, спрашивают пропуск, а у нас его нет. И вот рассказываешь про Особый отдел, про лошадь, про дежурство, не 190