Клочев, П. В. Лебеди, запряженные в колесницу… : [сборник рассказов и повестей] / Павел Клочев. – Североморск ; п. Умба (Мурм. обл.) : Север-принт, 2013. – 88 с. : ил.

закуской. Понюхал обе кружки, чуть отпил из бутылки: водка это была, а не спирт, не самогон. Взяв бутылку, он вышел из избы и, отойдя к кустам, вылил содержимое. В избе, достав из пакета небольшую воронку и литровую бутыль, наполненную под крышку, налил из неё в пустую бутылку ровно столько, сколько в ней было водки. Не нарушая месторасположение вещей на полатях, ощупал матрас и наткнулся на нечто выступающее. Сунув руку под матрас, ощупал найденное и понял, что там одноствольное ружьё. Ничего больше не тронув, он выскочил из избы и через некоторое время прикуривал, учащённо дыша, желанную сигарету в уже обжитой им расщелине. В наступающих сумерках он уже особо не таился, наблюдая сверху за суетливыми хлопотами пришедших с озера рыбаков: они напилили и накололи дровишек, затопили печь, проверили выставленную сеть и уже «обрыбившись» - залетело им в сеть пару сёмжин - оживлённо переговариваясь, зашли в избу. Через некоторое время изба осветилась изнутри зажженной ими керосиновой лампой. «Ну, вот - пронеслось у него в голове, - дело близится к развязке». Он проверил наличие в карманах наручников, рулона скотча, после чего уложил в мешок весь свой немудрёный скарб и спустился по тропе к своей лодке. Он стоял в кустах метрах в семи от избы совершенно невидимый на фоне чернильной темноты ночного леса. Натянутая на лицо шапочка, равно используемая как преступниками, так и бойцами спецподразделений силовых структур, надёжно скрывала его лицо. Двое, сидящих за столом, оживлённо вели диалог, приканчивая уже вторую бутылку. Он не чётко слышал обсуждение вставшей перед ними в последнее время проблемы с реализацией выловленной рыбы. Да и не интересно ему это было. Он неотрывно смотрел на того, кто убил его любовь. Вот он пьёт... Интенсивно работая челюстью пожирает закуску... Откинув голову, заходится в коротком хохоте... Не было в нём сейчас сжигающих нутро ярости и гнева. Тяжелой, холодной плитой лежала на его душе ненависть к насильнику. Понимал он чётко и ясно - не жить одному из них в этом мире.