Киселев, В. В. Театр – судьба : воспоминания / Василий Васильевич Киселев. – Мурманск : Опимах, 2021. - 170, [1] с., [15] л. ил., цв. ил., портр., фот. : ил., табл.

бединой песне". ...Спектакль получил большое идейное и общественное звучание». Газета «Рыбный Мурман»: «Новая ра­ бота Киселева — большая радость для зри­ телей. Это очень лиричный и в тоже время очень глубокий, идейный спектакль, настоя­ щий гимн человеку, его большой душе». В обеих рецензиях авторы отмечали, что зрители плачут на спектакле. Такое у меня повторится только еще один раз — на финале «104 страницы про любовь» Э. Радзинского. Финал в «Лебединой песне» был эмо­ циональной доминантной (катарсис) спектакля и достигался минимумом на­ ших усилий, т. к. зритель бы подведен к этому всем ходом сопереживания. Мали­ нин понял, что увлечение его другой жен­ щиной прошло, вернулся к жене с цвета­ ми, но опоздал... От ошеломляющего из­ вестия он опускается на стул и так, в пла­ ще с поднятым воротником, убитый бе­ дой, надолго замирает в осознании свое­ го ничтожества. Под тихий наплыв «Эле­ гии» С. Рахманинова свет сужается до круга (в котором любимый женой ком­ пактный рояль), сужается до кружка, в котором на рояле любимые Малининой гладиолусы, машинально оставленные Малининым. Простая, но ёмкая, эмоцио­ нальная мысль: запоздалое раскаяние и гимн бескорыстию, любви... Медленно идет занавес. Прошло тридцать с лишним лет, а я четко помню тот комнатный, светло-ко- ричневый полированный рояль, отлично выполненный нашими умельцами цехов, позже исправно служивший другим спек­ таклям. Но «играл» он только в своем, перворожденном качестве. И все-таки спектакль, ввиду своей камерности, не стал событием, занял свою нишу «проход­ ного» в репертуаре театра и в моей твор­ ческой жизни. Приятно было сознавать, что моя фи­ нальная «точка» первого театрального се­ зона закончилась на такой оптимистичес­ кой ноте. Да и то: пять спектаклей в год!.. Под конец сезона М. А. Борзунов при­ гласил меня съездить на «малые» гастро­ ли в поселок Никель. Я впервые ехал этой северной дорогой мимо Колы, Печенги, Заполярного. Лето еще не наступило, во­ круг невысокие, каменистые, голые соп­ ки, бесчисленные озера. Лишь где-то в районе поселка Печенга мелькнул оазис скромной растительности. А Никель по­ разил отсутствием всякой растительной жизни, общим серым цветом под тон мно­ жества отвалов, отработок комбината. Какая-то фантастическая картина, точно тебя высадили на Луну! Взобрались с Ми­ хаилом Андреевичем на ближайшую к поселку горку с редким, чахлым кустар­ ником, я всматривался в землю, силясь уви­ деть хоть малейшие признаки живности, но напрасно: ни муравья, ни букашки! В довершение нас поселили в номер гостиницы с окнами, выходящими на центральную улицу, по которой чуть ли не каждый день тянулась похоронная процессия, наполняя и без того тоскли­ вый ландшафт траурными звуками ду­ хового оркестра. Удивляло: как тут мож­ но жить?! Но люди добровольно жили, трудились, с удовольствием ходили на наши спектакли... Приказ о снятии с должности главно­ го режиссера М. А. Борзунова для меня прозвучал, как гром среди ясного неба. Интеллигентный, высокопорядочный Михаил Андреевич не распространялся в театре о своих обостренных отношениях с вышестоящим руководством, не втрав­ ливал в это дело коллектив. Он как-то тихо, незаметно удалился из театра. Мне трудно дать объективную оценку этому событию, слишком кратким было мое 29