Киселев, В. В. Театр – судьба : воспоминания / Василий Васильевич Киселев. – Мурманск : Опимах, 2021. - 170, [1] с., [15] л. ил., цв. ил., портр., фот. : ил., табл.

ликтов не было, в том числе и с ним, хотя кое-что уже настораживало. Казалось, за столом всё обговорили, прояснили и я предложил актёрам попробовать этюдно сыграть, реализовать намеченное — не­ большой, начальный эпизод. Актёры на­ чали что-то пробовать, один актёр С. сто­ ял, явно не понимая, что от него требу­ ется. Я ему: «Действуйте, импровизируй­ те, исходя из предполагаемых обстоя­ тельств, задач. Действуйте!..» Сделав пару шагов, он беспомощно остановился перед столом, вдруг побелел, как мел, и грохнул кулаком об стол: «Я не могу так репетировать! Настоящий режиссёр дол­ жен дать не только задачу, но и должен знать, подсказать, где его, актёра палец находится!..». К слову сказать, я не знал, что С. был на фронте контужен, попал в плен. Од­ ним словом, с нервами не в порядке. Та­ кого хамства по отношению к себе я ещё не переживал. Неожиданно для себя (впервые в жизни) и я грохнул кулаком об стол: «Хорошо! Входите — я вам буду подсказывать!» Актёр, зажав зубы, при­ готовился к входу. Я, зажав все свои эмо­ ции, как можно спокойнее командую: «Пошли! Так! Остановитесь: в комнате, вопреки ожиданию, Тани нет, одна Дуся (домработница). А вы с цветами, шампан­ ским для Тани. Вопросительно смотрите на Дусю. Та молча указывает на шкаф — там Таня! Спряталась! Включаетесь в игру: мотните головой Дусе, чтобы ушла (С. пока всё выполняет). Положите на стол цветы, шампанское, на цыпочках идите к шкафу, резко раскрываете!..» С. понял, что сцену я «вижу», конкретно представ­ ляю «что» и «как» и через несколько ми­ нут режиссерского регулирования ощу­ тил себя марионеткой, куклой, которой управляют ниточкой... Вдруг остановил­ ся, глухо произнёс: «Извините, я плохо себя чувствую...» Ия рад был прекратить эту самодеятельность. Со следующей ре­ петиции он, хоть и робко, но всё-таки пы­ тался что-либо делать самостоятельно. Я, щадя его самолюбие, ненавязчиво подска­ зывал, помогал. Больше подобного с ним не было... Я не сразу решился привести этот пример не лучших воспоминаний из начального, собственного театрального опыта. Хамства, неорганичности актёра на репетиции, спектакле терпеть не могу! В то же время верую в то, что в момент репетиций и актёр, и режиссер имеют право на поиск, сомнения, ошибку, даже на бездарность (временную, конечно) до прогонов. Всё тот же С. в жизни, в быту не глупее других, даже остроумный, на­ блюдательный, не без юмора. Вот такой парадокс! Могу привести немало приме­ ров из собственного общения с актерами, когда всё наоборот: в быту малоинтере­ сен, на сцене — Бог! Однако почти опро­ вергая самого себя, добавлю, что актер яр­ кой индивидуальности, таланта одинако­ во интересен и на репетиции, спектакле и в быту. Тому пример мурманских акте­ ров: В. Туманов, А. Рогачевский, К. Баз- деров, М. Скоромникова и др. Но о них речь впереди. Конечно, никакого Герма- на из С. не получалось по простой причи­ не: Герман по пьесе эгоистичен, но, безус­ ловно, умен. Не помню, то ли я снял С. с роли, то ли по другой причине, но Герма- на в спектакле играл другой актер, В. Ру- дович. Полная противоположность С.: раскрепощённый (до цинизма), инициа­ тивный. Приходилось постоянно огра­ ничивать его фантазию (без обид). «Ге­ рой-похабник», но немалого сценическо­ го обаяния, что убедительно накладыва­ лось на образ Германа... Вскоре В. Рудо- вич ушел из театра, работал в Тбилиси, имел однокомнатную квартиру в Севас­ тополе, где и повстречались вновь, когда 13