Киселев, А. А. Гулаг на Мурмане : репрессии 30-50-х годов XX века на Кольском полуострове : очерки / А. А. Киселев ; Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т. - Мурманск : Мурманский государственный педагогический университет, 2008.

В июле 1930 года в Хибиногорск была привезена еще одна группа финнов из-под Ленинграда. Вот что вспоминает один из них: «Железнодо рожный состав состоял примерно из 25 вагонов. Эшелон выгрузили на 18-м километре. Часть людей разместили в бараках, где были сделаны 2-ярусные нары. Эшелон до Хибиногорска шел 7 суток - духота, жара, грязь, пыль - все это привело к заболеваниям. Никакой санобработки не было сделано, кроме того, что стригли волосы у мужчин и протирали голо ву тряпкой, смоченной в керосине. Наша семья и сестра с мужем в 1935 году переехали в барак по улице Строителей, дом 6, уже в 12-метровую комнату. Барак в полном смысле был интернациональным, и не было случая, чтобы возникали какие-либо конфликты (при одной кухонной плите на 17 семей). Во всех бараках было установлено по одному репродуктору, где обычно по вечерам слушали разного рода информацию, концерты, объявления...». Кроме финнов и эстонцев, среди спецпоселенцев было много укра инцев. Из села Наталовки, Межовского района, Днепропетровской области в Хибины были высланы три семьи. Вот судьба одной из них. Глава семьи Сергей Макарович был на родине не только крепким хозяином (две лоша ди, корова, овцы, свиньи, птица), но и церковным старостой. И его со стар шим сыном посадили в 1930 году в тюрьму. Его жена Татьяна Лукьянова - с тремя младшими детьми недолго бедствовала одна. Ее отправили в центр, а оттуда —в ссылку. Дочь Гапчич, в замужестве Перункова, вспоми нала: «...Примерно через месяц (после ареста отца и старшего брата) при шли и нам велели собираться. Времени на сборы не дали. С собой не раз решили взять ни теплых вещей, ни чего-либо из утвари. У меня отобрали полушубок, который родители мне справили в приданое, и который я хоте ла взять с собой, оставили лишь пиджачок на вате. Везли до железной до роги на наших же лошадях. Многое из взятых вещей отобрали уже на станции. Из всего нашего имущества у нас осталось только то, что было на себе. Брошенное в селе имущество было разграблено односельчанами, го ворили, что нашу корову приходили доить раз по 10 в день, кто хотел. В доме, где жила наша родня, потом вселился новый председатель колхоза. ...На станции нас соединили с отцом и братом. Везли в теплушках. Доставили на 13-й километр, разместили в палатках. Через дорож ную линию находился лагерь с заключенными. В палатках были только го лые нары и по две железные печурки. Первое время спали на досках, потом стали собирать мешки, из-под цемента, стирали их в Белой, простегивали их паклей, какой утепляют избы, и мастерили подобие матрацев и одеял. Укрывались разным тряпьем - дали сердобольные люди. Первое время, из-за того, что не было никакой посуды, приходилось довольство ваться консервными банками, потом люди помогли и с посудой. Жили в страшной тесноте, на нарах было не протиснуться. Но в этой тесноте, бедности и неустроенности помогали друг другу, делились тем, 81