Киселев, А. А. Гулаг на Мурмане : репрессии 30-50-х годов XX века на Кольском полуострове : очерки / А. А. Киселев ; Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т. - Мурманск : Мурманский государственный педагогический университет, 2008.

...А теперь, после восстановления исторической справедливости о численном составе ГУЛАГа и о соотношении «политиков» и уголовников, вернемся к довоенному Кольскому полуострову. Заранее оговоримся, что надежных исторических источников у нас нет. Мы пока не можем точно сказать, сколько всего заключенных работа ло в крае, сколько здесь было лагерей и тюрем. Все же попытаемся приот крыть кое-какие тайны, посмотреть сегодняшним взглядом на эти белые пятна истории. Начнем с тюрем. По имеющимся у нас сведениям, в Мурманском ок руге их было две: одна —в Мурманске, другая - в Хибиногорске-Кировске. О первой оставил воспоминания ветеран Мурмана Семен Иванович Куле шов, о второй - старожил Хибин А.А. Гейнке. И тот и другой больше опи сывали порядки, существовавшие в местах заключения: страшную тесноту, антисанитарию, издевательства, нарушения прав человека. Вот что утверждал в 1989 году С.И. Кулешов: «На том месте, где сейчас облисполком, до войны стояло двухэтажное здание НКВД. Вот туда меня и посадили, в подвал. Тюрьма была небольшой —24 камеры. Но наро ду там набилось много. Только в нашей камере было 17 человек, а помеще ние-то всего 9 квадратов... К следователю меня вызвали только через ме сяц. Шкаревский его фамилия. Не поднимая глаз, сказал: “Пиши”. “А что писать?” - спрашиваю. “Пиши, тебе говорю! И запомни: здесь вопросы за даю я”, - и ударил кулаком по столу. Нет, он меня не бил. Бил другой сле дователь —Школин. Ногами. Говорил при этом, что не хочет руки пачкать. А вот Кирсанов —тот палкой. Она у него вся измочаленная была. У на чальника их группы Малинина в кабинете, на самом видном месте, стояла дубинка - красивая такая, сучковатая, из кизилового дерева, лаком крытая. Он ее редко в ход пускал, но уж бил, говорили, наверняка...». Ф.Ф. Шамонин, вожак мурманских комсомольцев в 30-е годы, аре стованный 10 марта 1938 года, вспоминал, что особенно зверствовали при допросах приезжие, прикомандированные следователи. Он запомнил фа милию ленинградского чекиста капитана Козлова: «Козлов стал истязать меня, бил меня по лицу, за волосы дергал, стукал головой о стенку, бил, я все держался, терпел. Потом стал бить в живот. Бил кулаками в живот, ко леном; в живот ногами стал ударять, в половой орган коленкой, потом опять в поясницу, в живот. Я падал, меня быстро подхватывали, били опять в живот...». А вот что вспоминал о тюрьме в Хибинах Альберт Александрович Гейнке: «Специальной тюрьмы в Кировске не было, и под нее приспосо били бывший барак. В небольшой камере нас было больше 30 человек. Мрак, сырость, смрад, ужасные крики за стенами, в том числе и женские. Часто плакал новорожденный ребенок, которого не давали матери кор мить, пока она не подпишет протоколы допросов... Кажется, во время пер вого допроса мне выбили зубы и в камеру приволокли без сознания... 20