Киселев, А. А. Гулаг на Мурмане : репрессии 30-50-х годов XX века на Кольском полуострове : очерки / А. А. Киселев ; Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т. - Мурманск : Мурманский государственный педагогический университет, 2008.

понял: в любую ночь за ним может приехать “черный воронок”». Далее автор этой статьи (некто Виктор Тростников) высказал не бес спорные мысли: «Террор в чистом виде длился относительно недолго - до отстранения Ежова в конце 1938-го. Но он произвел на население колос сальное психологическое воздействие. Как ни парадоксально, это злое деяние Сталина как раз и привело к его пресловутому культу, достигшему кульминации именно в 1937-м. Иногда Сталина называют царем; на самом деле он поднялся выше царя. Хрущев, сменив Сталина, выбрал иной способ возвыситься в глазах народа: гневно осудил террор, хотя репрессии в отношении инакомысля щих применял весьма широко. Предание же анафеме и террора, и репрес сий произошло только при перестройке, и тут мы по своему обычаю ша рахнулись в противоположную сторону: стали избегать применения кара тельных мер даже по отношению к явным врагам государства». И попутно еще один аспект. Проблема поисков исторической истины и реабилитации невинных жертв репрессий не будет решена до тех пор, пока не будут полностью открыты архивные фонды. За полвека работы в архивохранилищах я видел «оттепели» и «заморозки», приливы и отливы демократических тенденций в архивном деле. В свое время я одним из первых краеведов познакомился с коллекцией документов репрессирован ного В.И. Кондрикова (эти 65 дел находятся и сейчас в ГАМО), со следст венными делами В.К. Алымова, К.И. Душенова и других. Но никак не могу добиться возможности познакомиться со многими другими документами. И вот, как бы в ответ на мои сетования, читаю пояснение зам. директора Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ) Ми хаила Прозуменщикова: «Закон ограничивает засекречивание документов тридцатью годами. Но он фактически не работает. До сих пор многие до кументы, созданные в 20-40-е годы и позже, остаются в закрытом хране нии. У нас в архиве таких около 60%. И мы сами ничего не можем поде лать. Рассекречивает документы Межведомственная комиссия по защите гостайны. Она набирает экспертов, составляет план работы. Процесс тя нется неторопливо, потому что чиновникам это особо не нужно. Живуч старый страх - как бы чего не вышло! Конечно, среди бумаг может попасться документ, до сих пор состав ляющий гостайну. Но таких может быть 3-5%. Все остальное не представ ляет интереса для шпионов. Например, в нашем архиве закрыто огромное количество документов по культуре. Классический пример: программа концерта к годовщине Октября. Расписано, кто за кем должен выступать — Кобзон за Зыкиной или наоборот. Когда-то на это поставили гриф “секрет но” — так он и стоит». ...Будем надеяться, что процесс демократизации общества коснется и этой проблемы, и процесс реабилитации жертв беззакония будет стопро центно завершен. 188