Киселев, А. А. Гулаг на Мурмане : репрессии 30-50-х годов XX века на Кольском полуострове : очерки / А. А. Киселев ; Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т. - Мурманск : Мурманский государственный педагогический университет, 2008.

как в центре, так и на местах. Следует особо подчеркнуть, что указ Прези диума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года, объявляющий массовые репрессии сталинских времен актами антиконституционного по рядка, был принят по инициативе Комитета государственной безопасности СССР. В соответствии с этим Указом работа по пересмотру всех дел ре прессированных была активизирована и в течение двух последующих лет, в основном, была завершена. Согласно Закону РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий», принятому 18 октября 1991 года были пересмотрены все дела, хранящиеся в архивах страны, на жертв политиче ских репрессий на территории России с октября 1917 года до конца столе тия. И еще один момент следует отметить, что в этой многообразной и сложной работе по реабилитации принимали участие не только правоохра нительные органы (суды, прокуратура, НКВД, КГБ), но и общественные организации (профсоюзы, ВЛКСМ, «Мемориал» и др.) и КПСС. В свое время (в 80-е годы XX века) мне, как историку, приходилось консультиро вать сотрудников партаппарата Мурманского обкома КПСС по следствен ным делам коммунистов. Тогда при обкоме действовало специально соз данная комиссия по реабилитации репрессированных коммунистов (ее воз главляли сначала Н.И. Новожилов, потом —Новоселов), и члены этой ко миссии (большинство их было общественниками) немало сделали для вос становления честного имени партии коммунистов. Жители Мурманской области (а до этого Мурманского округа Ле нинградской области) пережили все трагедии массовых репрессий 30-50-х годов, причем происходило это двояко: во-первых, и у нас, на Кольском полуострове шли бесконечные аресты вредителей, шпионов, агентов зарубежных разведок, иностранных резидентов, т.н. врагов народа; во-вторых, в местах индустриального строительства (в Хибинах, у Канда лакши, в Монче-тундре, на реке Тулома) один за другим открывались ла геря заключенных. Они строили дороги, промышленные объекты, электро станции, создавали инфраструктуру Мурманского края. Рядом с ними ра ботали высланные из родных мест кулаки и «подкулачники». Семьи кула ков, а их только в Хибинах насчитывалось более 20 тысяч и среди них бы ло много детей, инвалидов и стариков, были свидетелями еще большего горя, что пережили они: сосланные крестьяне видели тяжелую участь «зэ ков», лишенных свободы и права на достойную жизнь. Я в ту пору (в 30-е годы) жил в Мончегорске, где отец работал лесо рубом в леспромхозе, а мы с сестрой учились в школе. И оба эти процесса репрессивного свойства протекали на наших глазах. После убийства С.М. Кирова (1 декабря 1934 года) каждое утро мы узнавали, что ночью кого-то арестовали из соседей (как тогда говорили «милиционеры увели с собой»). На вопросы: «За что?» «В чем провинился?» - взрослые лишь по жимали плечами, а между собой делились догадками: «Кто-то заложил», «За слово», «За язык». Арестовывали начальников и инженеров, бухгалте 177