Киселев, А. А. Гулаг на Мурмане : репрессии 30-50-х годов XX века на Кольском полуострове : очерки / А. А. Киселев ; Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т. - Мурманск : Мурманский государственный педагогический университет, 2008.

вым селькором “Полярной правды” из саамов. Спустя несколько лет Н.П. Герасимов в статье “Национальное устройство лопарей в Мурман ском округе” сообщал, что грамотность саамов за пять лет (с 1926 по 1931 годы) “повысилась вдвое”, что “наряду с этим повысилась сознатель ность и активность трудящихся саамской народности”». После окончания института Никон Герасимов работал заведующим Домом оленевода в Мурманске, был членом Ленинградского областного Совета депутатов трудящихся, перед арестом возглавлял сектор кадров в Ловозерском райисполкоме. После его расстрела остались двое малолетних детей —Вадим (ему было пять лет) и Сусанна (два годика). Жена Никона Петровича Анна Иса ковна только в 1957 году получила извещение о реабилитации мужа. (Во енный трибунал Северного военного округа 4 июля 1957 года отменил приговор по делу саамской повстанческой организации и полностью оп равдал всех пострадавших.) Таких людей, как Никон Герасимов, среди репрессированных саамов было много. И в первую очередь надо назвать еще одного уроженца Рести- кента —Якова Ивановича Осипова. Он также окончил Институт народов Севера, потом учился на годичных юридических курсах и работал народ ным судьей в Полярном районе. Как велось следствие? Теперь, когда мы рассказали о «главных участниках заговора», да вайте посмотрим, как шло само следствие. Дело о саамской повстанческой организации вел не один человек, а целая группа энкавэдэшников. Вот как, в частности, это отражено в деле В. Алымова. Первый допрос, сразу после ареста, проводил следователь Шабалов- ский, второй —младший лейтенант госбезопасности А.Я. Тощенко, третий допрос (21 марта) —сержант П.В. Терехов. Очные ставки проводил еще один сотрудник —некий Кольк. А всего к ведению дела было привлечено 7 следователей. Характерно, что все они любили и «умели» зацепиться за такие фак ты биографии подсудимых, как социальное происхождение, националь ность, образование, служба в старой армии, принадлежность к другим пар тиям, наличие родственников за границей, судимость. У каждого человека, попавшего в лапы НКВД, почти всегда находился какой-то изъян, который тут же обращали против арестованного: у В. Алымова —принадлежность к меньшевикам, у А. Сапазкина - служба в белой армии, у И. Артиева - факт раскулачивания, у Н. Герасимова - судимость (алименты) и т.д. и т.п. Все протоколы очных ставок написаны абсолютно одинаково (как под копирку) - складывается впечатление, что их составляли уже после 103