Киселев, А. А. Двадцать пять исторических портретов деятелей XX века на фоне Кольского Севера : от императора России Николая II до президента СССР М. С. Горбачева. В 2 ч. Ч. 1 / А. А. Киселев ; Мурм. гос. пед. ун-т. - Мурманск : Мурманский государственный педагогический университет, 2010.

Он одинаково равнодушен ко всем отдельным человеческим поступ кам: самое низменное преступление и самый высочайший порыв человече ского духа для него лишь простые, не веские, не значащие факты. Ни пре красного, ни отвратительного нет, Есть лишь полезное и необходимое. Личность - ничто. Столкновение классовых интересов и борьба из-за них - всё. А вот что писал А.И, Куприн о встрече с вождем в Кремле: «Просто рный и такой же мрачный и пустой, как и передняя, в темных обоях каби нет. Три черных кожаных кресла и огромный письменный стол, на кото ром соблюден чрезвычайный порядок. Из-за стола подымается Ленин и делает навстречу несколько шагов. У него странная походка: он так пере валивается с боку на бок, как будто хромает на обе ноги; так ходят криво ногие, прирожденные всадники. В то же время во всех его движениях есть что-то “облическое”, что-то крабье. Но эта наружная неуклюжесть не не приятна: такая же согласованная ловкая неуклюжесть чувствуется в дви жениях некоторых зверей, например медведей и слонов. Он маленького роста, широкоплеч и сухощав. На нем скромный тем но-синий костюм, очень опрятный, но не щегольской; белый отложной мягкий воротничок, темный, узкий, длинный галстук. И весь он сразу про изводит впечатление телесной чистоты, свежести и, по-видимому, замеча тельного равновесия в сне и аппетите. Он указывает на кресло, просит садиться, спрашивает, в чем дело... Купол черепа обширен и высок, но далеко не так преувеличенно, как это выходит в фотографических ракурсах. Впрочем, на фотографиях удаются правдоподобно только английские министры, опереточные дивы и лошади. Ленин совсем лыс. Но остатки волос на висках, а также борода и усы до сих пор свидетельствуют, что в молодости он был отчаянно, огненно, краснорыж. Об этом же говорят пурпурные родинки на его щеках, твердых, совсем молодых и таких румяных, как будто бы они только что вымыты холодной водой и крепко-накрепко вытерты. Какое великолепное здоровье! Разговаривая, он делает руками близко к лицу короткие тыкающие жесты. Руки у него большие и очень неприятные: духовного выражения их мне так и не удалось поймать. Но на глаза его я засмотрелся... Голос у него приятный, слишком мужественный для маленького рос та и с тем сдержанным запасом силы, который неоценим для трибуны. Ре плики в разговоре всегда носят иронический, снисходительный, пренебре жительный оттенок - давняя привычка, приобретенная в бесчисленных словесных битвах: “Все, что ты скажешь, я заранее знаю и легко опроверг ну, как здание, возведенное из песка ребенком”. Но это только манера, за нею полнейшее спокойствие, равнодушие ко всякой личности. Вот, кажется, и все...». 72