Киселев, А. А. Двадцать пять исторических портретов деятелей XX века на фоне Кольского Севера : от императора России Николая II до президента СССР М. С. Горбачева. В 2 ч. Ч. 1 / А. А. Киселев ; Мурм. гос. пед. ун-т. - Мурманск : Мурманский государственный педагогический университет, 2010.

автомобиле, яхте, моторной лодке, распиловка и колка дров, вообще физи ческая работа на открытом воздухе; пешее хождение на дальние дистан ции, за ним не могли угнаться и молодые. К красивым пейзажам был почти равнодушен. Руки держал свободно, никогда не засовывая их в карманы брюк. Обычная повседневная одежда - солдатского кроя и защитного цве та суконная гимнастерка с полковничьими погонами, подпоясанная широ ким кожаным ремнем, такого же цвета широкие шаровары, заправленные в невысокие шагреневые сапоги с голенищами гармошкой. Денег при себе не имел. Представление о рубле было смутным. Когда надо было награ дить казака, спасшего его от понесших лошадей, он сказал, чтобы дали ему 25 рублей или золотые часы - по его выбору. Если бы Николай волей судьбы не был царем, о нем сохранилась бы память как о симпатичном, простодушном и приятном в общении человеке. А вот что добавлял к этой, может быть несколько субъективной, ха рактеристике приближенный царя, генерал М.К. Дитерихс: «Если бы Ни колай II обладал государственным гением царя Петра или Иоанна Грозно го, то, быть может, ему единолично, как и им, удалось бы справиться с восставшим против него или слишком пассивным “боярством” его време ни. Он был богат теми душевными качествами, которых недоставало Петру и Иоанну, был мудр и прозорлив в чисто русском складе ума и тверд в сво ем духовном мировоззрении. Но в то же время он был в полной мере сы ном Христовой веры, не мог быть граждански жестоким и верил, что в пред назначенной ему промыслом божьим мировой духовно-идейной борьбе мо жет победить окончательно не физическая сила власти, а пример бесконеч нойлюбви власти к своему народу, по готовности отдать за него свою жизнь. Сознание своего идейного одиночества в кругу русской интеллиген ции являлось одним из элементов душевной драмы последнего десятиле тия царствования императора Николая Александровича и императрицы Александры Федоровны...». В другом месте бывший начальник штаба Ставки, сподвижник А.В. Колчака Дитерихс писал: «Умный, образованный и весьма начитан ный, он обладал громадной памятью, особенно на имена, и являлся чрез вычайно интересным собеседником. Он хорошо знал историю и любил серьезные исторические книги. Любил он физический труд, и жить без не го не мог, в этом он был воспитан с детства. Доброта и простота чувствовались в нем при его обращении с людь ми; ни малейшей надменности или заносчивости в нем не было. Он был замечательно предупредителен и внимателен к другим. Госпожа Битнер, случайная учительница в Тобольске, преподававшая русский язык наслед нику, говорит: «Если я иногда по нездоровью пропускала урок, не было случая, чтобы он, проходя утром через нашу комнату, не расспросил меня о моем здоровье. С ним я всегда чувствовала себя совсем просто, как будто век его знала». 24