Киселев, А. А. Двадцать пять исторических портретов деятелей XX века на фоне Кольского Севера : от императора России Николая II до президента СССР М. С. Горбачева. В 2 ч. Ч. 1 / А. А. Киселев ; Мурм. гос. пед. ун-т. - Мурманск : Мурманский государственный педагогический университет, 2010.

достережением о германской угрозе. В нем он сообщал данные английской разведки о переброске в Польшу и Румынию к границам России трех из пяти ударных танковых соединений рейха. Но Москва ответила молчани ем, лед недоверия еще не был сломлен. Позже Черчилль с сожалением написал: «Если бы у меня была пря мая связь со Сталиным, я, возможно, сумел бы предотвратить уничтожение столь большой части его авиации на земле». Уже после войны, когда Ста лину напомнили о послании Черчилля, он ответил: «Мне не нужно было никаких предупреждений. Я знал, эта война начнется, но думал, что мне удастся выиграть еще полгода». Молотов же разъяснял позицию так: «Да можно ли было Черчиллю верить в этом деле: он был заинтересован как можно быстрее столкнуть нас с немцами». Как видим, страх перед Герма нией сковывал Сталина и его министра. Они оба никак не могли преодо леть недоверие к антикоммунисту с таким длинным послужным списком «черных дел». Хотя нападение Германии на СССР и было ожидаемо, тем не менее агрессия оказалась и вероломной, и внезапной акцией. Наш посол в Вели кобритании И.М. Майский узнал об этом из утренних сообщений Би-би-си. А Черчилль, услышавший о войне в 8 часов утра (вообще-то, о нападении Гитлера на Россию в Лондоне узнали раньше, но не решались будить Уин стона, который приказал будить его ночью только в одном-единственном случае - при вторжении врага на Британские острова), по этому поводу впоследствии писал: «Если бы Гитлер вторгся в ад, я бы не остановился перед обращением за помощью к самому дьяволу». Вот поэтому так быст ро и последовала (уже 22 июня) реакция Черчилля на акт агрессии против России. Как пишут военные специалисты, войну СССР с Германией в 1941 г. не предвидели ни Черчилль, ни его генералы. А когда она началась, они думали, что военные действия продлятся от силы 5-6 недель. И своим вы ступлением, мол, Черчилль лишь хотел «выразить сочувствие очередной жертве немецкой агрессии». Трудно сказать, насколько это истинно, ибо да же такой важный исторический источник, как мемуары Черчилля, тенден циозен и во многом искажает события. Во всяком случае, можно определен но заявить: «Точка зрения, что в 1941 г. Черчилль отбросил свою враждеб ность по отношению к Советской России и вступил на путь последователь ного партнерства вопреки мнению осторожничавших британских началь ников штабов, не имевших определенной политической линии, - неверна». Все было значительно сложнее. Во-первых, Черчилль еще по Первой мировой войне помнил и знал, что у России есть огромные резервы, что ди визии из Сибири и Урала составят ядро сопротивления, дадут возможность «держать пар в котле» (что сулило продлить передышку и для Англии). Во-вторых, Черчилль рассматривал Гитлера «как ненасытного тирана, на павшего на Россию с тем, чтобы заполучить сырье для продолжения войны». 184