Карелин, В. А. Инцидент на российско-норвежской границе на праздник Крещения в январе 1913 года и его "политическое эхо" / В. А. Карелин // Вестник «Баренц-центра» МГПУ. - 2006. - № 5'05.

рии Мурманского побережья никаких своеволий со стороны иностран цев»21. Вместе с тем, А. Лыконин просил министра иностранных дел «не отказать войти в надлежащие по сему предмету сношения с норвежским правительством», чтобы пригласить его принять со своей стороны меры по недопущению повторения подобных происшествий на границе22. Иными словами, никаких предложений или проектов чрезвычайных мер защиты границы и порядка на территории Пазрецкого погоста рос сийскими властями ни в центре, ни на местах выработано не было. И этот факт отражает вполне адекватную реакцию на происшествие. Действия, предпринятые российским МИДом по поводу событий в Пазрецком погосте, следует рассмотреть в общем контексте «норвеж ской» политики России, на которую оказала влияние ситуация возникшая после разрыва шведско-норвежской унии летом 1905 года. Современный исследователь российской внешней политики А.В. Игнатьев показал, что в названный период в МИДе был сформирован «своего рода план север ной политики»23. Одна из его задач, указывает историк, заключалась в том, чтобы «проявить инициативу в установлении дружественных отно шений с Норвегией и дать ей формальные доказательства отсутствия ка ких-либо агрессивных намерений, делающие трактат 1855 года излиш ним»24. Уже в конце октября 1905 года Россия первая их всех держав при знала независимое норвежское государство «во всей его территориальной целостности» и согласилась установить равноправные дипломатические отношения. А спустя некоторое время, осенью 1907 года, великими дер жавами с участием России в Христиании был подписан договор о гаран тии территориальной целостности Норвегии, сопровождавшийся декла рацией о прекращении действия трактата 1855 года*5. Дружественные отношения с нейтральной Норвегией являлись для России в тот период важным элементом ее «политики соглашений и ба лансирования». Вместе с тем, они служили и обеспечению безопасности малонаселенных и слабо освоенных северных рубежей страны. В Петербурге дорожили этими отношениями и стремились упрочить их, прибегая к мирному урегулированию время от времени возникавших разного рода частных конфликтов и споров, касавшихся большей частью экономических вопросов. Стремление подчеркнуть доверительные и дружественные отношения с Россией проявляло и норвежское правительство. Особенно когда к это му его побуждали антирусские инсинуации время от времени появляв шиеся в зарубежной печати. В феврале 1911 года по поводу публикации в немецкой «Тагеблат» статьи под названием «Русская опасность», норвеж ский министр иностранных дел Н. Иргенс в своей речи в Стортинге сде лал заявление о характере отношений двух соседних государств. В депеше российского посланника в Христиании А.Н. Крупенского от 12/27 февраля, направленной в МИД, соответствующий пассаж выступ ления Иргенса выглядел следующим образом: «Я хочу воспользоваться настоящим случаем для выяснения отношений между Норвегией и Росси ей. Отношения эти вполне хороши и дружественны. В продолжении сто летий господствует мир на русско-норвежской границе <...>. Серьезных 66