Карелин, В. А. Новый источник по истории российской дипломатии в Скандинавии Периода Первой мировой войны и русской революции: письма посланника К.Н. Гулькевича профессору О. Броку (1916–1921) / В. А. Карелин // Северная Европа: проблемы истории / Ин-т всеобщей истории. - Москва, 1982. - Вып. 8.

мрачно, и если порядок водворится не завтра, то ждать его уже придется не так долго, кажется»48. Получение все новых известий о развернувшейся в России ожесточенной схватке вселило в дипломата почти уверенность в том, что кризис преодолен, и страна сможет вернуться в до октябрьские времена. Он охотно делился с Броком этой надеж дой и «вестью о воскресении, хотя частичном, бедной России ... Теперь у нас не только северные области России, теперь у нас необъятная Сибирь, с ее богатствами, с ее предприимчивым, смелым, “американским” народом49. Теперь с божьей помощью вновь будут оживать по очереди части дорогого, славного края, а там вновь заживет, но на новых исто-демократических началах, - не с.р. (или иных любых или правых) платформах, а на русских, здравых основах великий организм»50. События привели Гулькевича к размышлениям о значении вла сти большевиков. Дипломат формулировал свой взгляд на буду щее России после их изгнания. Он представлял себе его таким же, каким оно виделось либералам из числа кадетов или октябристов. Этому есть свидетельство - продолжение того же письма: «Боль шевизм был не только следствием отрицательных сторон нашей прежней жизни, он явился великим учителем, залогом светлого будущего. Брестским договором он пробудил национальное в нас чувство, вылечил от беспорядка в имущественных, личных отно шениях, от болтовни, революционной сантиментальности. Наде юсь, что отныне люди будут работать скромно, с постоянством (этого они не умели), будут уважать права других, настаивать на своих, пестовать их. И тогда ... Как ни ужасна, бесчеловечно кровава была, подчас казавшаяся самоубийственной, анархия, - раз она миновала, то быть может в будущем мы будем считать ее болезнью, бывшею необходимой для обновления застывшего организма. Это все ужасно и, даже страшно подумать, но быть может столь обещающе в будущем»51. Вместе с другими российскими дипломатами за рубежом Гуль- кевич примкнул к Белому движению. Он стал активным участником созданного в конце ноября в Париже Совещания послов, позднее преобразованного в Русское политическое совещание52. В после дующем белая дипломатия стала представлять интересы Омского правительства адмирала А.В. Колчака, как «Верховного правителя России». Дипломаты стремились влиять на политику страны пре бывания, предотвратить признание союзниками советской власти, обеспечить моральную и материальную поддержку белых армий, защитить территориальную целостность России, отстаивать ее традиционные национальные интересы, как они их понимали53. 297